Если бы Бобка знал, но он не знал, и Вовка тоже не знал. Не знал, как похож его, вечно-улыбающийся во всю собачью пасть, товарищ на корги её Величества Королевы Великобритании. Вовка сидел на крыльце и зубрил, что есть мочи: "Лондан из зе кепиталофгрейтбритан - Лондан из зе кепиталофгрейтбритан - Лондан из зе кепитал..." В те времена в учебнике ничего не писали про корги и про их королеву.

 

Звякнула цепочка, Бобка выбрался из будки и навалился тёплым боком на Вовкину ногу.

- Всё-таки жаль, что тайна раскрылась - думал Бобка.

Небольшой, на коротких лапах, весёлый, с умными глазами и воодушевленными овчарочьими ушами, Бобка редко сидел на цепи и пользовался своей свободой на полную катушку. Он был участником всех забав и шалостей подрастающего Вовки и всюду сопровождал его, даже в школу, правда, потом ему приходилось возвращаться одному. Без Вовки ему было скушно, и он по пути домой стал заглядывать во дворы соседей. Любопытно - как устроено чужое житьё. К этому времени на хозяйстве обычно не оставалось никого человечьей породы и Бобка мог разгуливать и наслаждаться очумительными знакомыми и незнакомыми запахами. Особенно ему нравились дворы, в которых обитали курицы, в них так ослепительно пахло яйцами. Яйца Бобка очень любил, он не помнил откуда взялась эта любовь, но она жила в нём и поглощала его полностью. Пожалуй, только любовь к Вовке могла переплюнуть в собачьей душе эту его привязанность, но Вовки рядом не было. Он и сам не заметил, как яйцо из чужого двора оказалось у него в пасти, но оно оказалось. Брать яйца у куриц было нельзя - Бобка это знал, Вовкин отец однажды сурово наказал его: Бобка просидел неделю на цепи, а Вовке было запрещено разговаривать с ним. С тех пор пёс обходил своих куриц стороной. Но тут... Пленительно белое  яйцо прижалось к языку. Надо было скорее бежать, спрятать, пока никто не заметил. И Бобка побежал. Прошмыгнул огородами, метнулся мимо сарая, обогнул крыльцо и юркнул в будку. Никто не заметил. Он аккуратно выкатил яйцо, зажал между лапами и надкусил: м-м-м, восхитительная жидкость заполнила собачью пасть, язык подобрал драгоценные капли, скорлупки аккуратно приткнулись в дальний угол жилища. Бобка был доволен собой. Вначале он приносил по одному яйцу. Но оказалось, что можно успеть обежать соседские дворы не один раз. Он не мог остановиться. Яичная зависимость подкреплялась азартом охотничьего инстинкта - тайно добыть и спрятать.

По округе начали ходить слухи: на куриц напала хворь...

 

Как веревочка не вейся, а однажды развесёлому блаженству Бобки пришёл конец. В один день он перестал входить в будку. Хозяева удивились и начали подшучивать над набравшим форму псом. Но после в будку перестали входить и скорлупки.

- Боже! — Схватилась за голову Вовкина мама, когда отец оторвал будку от земли.

Сотни скорлупок были ровно уложены в логове яичного гурмана.

 

Ах, если бы они только знали...

 

Бобка плотнее прижался к Вовкиной ноге, улыбнулся и взбрехнул:

-Оф-гррейт-брритан.