Два брата
Привольно раскинулось Крашенинино в красивом месте близ речки. Почти к самым её берегам стеной придвинулся сосновый бор. Чуть ниже, стройными рядками, словно вымолив защиты у этих гигантов, примостился березнячок. Под кронами вековых деревьев провели босоногое детство Алексей и Анисим Кубаховы – братья, в годы Великой Отечественной войны, ушедшие на фронт. Жизнь каждого – целая повесть…
Аккуратненький чистый домик Алексея Федотовича рассказал о своём хозяине многое. И что он работящий и бережливый, готовится к встрече с землёй-кормилицей. Умело пробитый ручей, бурлящим потоком сбегающий с огорода через двор на улицу, «пел песню», готовясь вот-вот истончиться и исчезнуть, высохнуть, дав место солнцу и ветру, вмиг по-весеннему проветривающим почву, которая ещё немного – и готова принять из широких ладоней земледельца первые зёрна.
Сам хозяин был немного смущён появлению гостей, да потом быстро преодолел волнение – и скупые воспоминания заполнили пространство горницы, где мы вели с ним беседу.
- Оставшись трёх лет без отца, - рассказывает ветеран, - мы росли как в поле трава. Детей в семье было шестеро, и мать наша – Феламея Кузьминична – в колхозе от зари до зари, чтобы ораву такую прокормить, трудилась. Я в предвоенные годы четырнадцатилетним пареньком познал нелёгкий крестьянский труд. И на лесозаготовках побывал, и снопы в поле вязал. Детства как такового и не видели… Семнадцати лет, в январе 1943 года, призвали в ряды Советской Армии. Братка мой старший к тому времени уже два года на фронте отвоевал. Пришёл и мой черёд…
Пол-Европы прошагал солдат пехотинцем, автоматчиком, наводчиком, затем танкистом. И не забыть Алексею Федотовичу первого боя на Березине, что под городом Борисовым. По ночам, особенно в непогодь, не дают уснуть старые раны, полученные в первом бою. Оклемался парень в госпитале – и опять на фронт.
Так что покривил душой ветеран, говоря, что почти всё забыл. Помнит он свой первый танковый экипаж – водителя Колю Волкова и наводчика Володю Гашика. Спрашиваю: - Насколько была ценна солдатская дружба в военные годы? Отвечает: - О фронтовой дружбе скажу одно: не была она долгой. Особенно когда в пехоте был. Кинут в бой, глядишь – нет товарища, того, кто только вчера с тобой одной плащ-палаткой укрывался, с общего котелка похлёбку хлебал. Остался позади тебя, рвущегося вперёд, лежать, раскинув руки, навсегда.
О том, что Германия капитулировала, узнал Алексей Федотович во время одного из сражений на узенькой германской улочке небольшого городка от… немцев.
- Получилось так, что во время боя, разгорячённые, вылетели мы на площадь городка. Что такое? Не поймём: куда все девались? Только что вой снарядов, взрывы, звон битого стекла – и сразу тишина такая. Смотрим, немецкие солдаты из подвалов с поднятыми руками выходят, издали орут нам: «Капитуляция! Гитлер капут!» Они вперёд нас о конце войны узнали.
Рассматриваю красноармейскую книжку Алексея Федотовича. Скупые казённые строчки, а сколько за ними путей-дорог солдата! 46-ой гвардейский танковый самоходный полк. Бои, марши, снова бои…
А дома ждало пшеничное поле. О том, что и на нём он честно служил, говорят многочисленные благодарности в трудовой книжке. Такова судьба одного из братьев Кубаховых – Алексея.
Судьбу старшего – Анисима Федотовича тоже не назовёшь лёгкой. Солдатом отшагал четыре года огненными вёрстами. Ушёл на фронт девятнадцатилетним пареньком. Разговариваю с ветераном в его небольшом домишке, что стоит напротив от Кубахова - младшего. На окне – поднявшаяся рассада. Старомодненький буфет примостился в углу, за стеклом – фотографии внучат. Беседа идет трудно: рассказ о былых годах для Анисима Федотовича нелёгок. Да разве обо всём этом скороговоркой расскажешь? О том, как исчезла романтика девятнадцатилетнего паренька с приближением эшелона, в котором тот ехал, к самому тяжёлому в 1942 году участку фронта – Сталинграду.
- Войска наши терпели поражение, - вспоминает Анисим Федотович. Сталинград стал для меня настоящей солдатской школой. Много боёв я повидал, во многих участвовал сам. Но такой человеческой мясорубки, как под Сталинградом, не видывал. Сначала страшно было, а потом уже пообстрелялись, привыкли: снаряд рядом ложится – не замечаешь. Да обо всём и не расскажешь скоро. О том, как попали в окружение под Сталинградом, как затем чудом уцелевшая горстка людей пряталась от немецких патрулей в редколесье.
За время скитаний в самой гуще немецких подразделений многое осознал и понял Анисим. И голод, и страх быть пленённым.
- Можно сейчас сделать вывод, рассуждает бывший воин, - что мне повезло. Укрывали нас наши люди, порой рискуя своей жизнью. Встреча со своими, служба в составе 619 стрелкового полка миномётчиком – всё слилось в одну цель – победить, во что бы то ни стало. Думал тогда: скорее бы до Берлина дойти – и на родину…
Слушала этого пожилого человека и, глядя на него, точь-в-точь с такими же родниковыми, как у брата глазами, размышляла: что же давало силы и стойкости бороться, стоять насмерть за землю нашу? Поневоле сравнивала его с некоторыми другими, о которых часто и много говорят на митингах и собраниях при каждом удобном случае. Братья Кубаховы не искали славы, поэтому-то и рассказы их немногословны, скупы.
Домой вернулся Анисим Федотович в 1947 году. Трактористом трудился в колхозе. 18 лет пчеловодством занимался, и всё здесь – не земле отцов…
Прощалась с гостеприимными братьями уже под вечер. Душа была взволнована встречей с такими прекрасными людьми. По-крестьянски простыми и суровыми, но добрыми и с открытым сердцем.
Стоит безмолвно чёрный лес, от лёгкого прикосновения весеннего ветерка чуть дрожат его мохнатые лапы. Как много он знает и помнит! Помнит, наверняка, и возвращение их – Анисима и Алексея на свою малую родину, за которую они воевали и готовы были отдать даже свои жизни.
(Братья наотрез отказались фотографироваться, пояснив тем, что «уже старые и не стоят обнародования своих физиономий»).
На снимке Крашенинино, Упоровский район, Тюменская область.
