Песнь песней Соломона
ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ СОЛОМОНА
(Поэтическое переложение)
Глава 1
Да любит Царь меня Небесный!
Да осенит меня лобзаньем
Наичистейших уст своих!
Ведь ласки Жениха прекрасней
Любого сладкого вина.
– От благолепия мастей
Твоё благоухает имя,
Как будто бы разлито миро.
И потому так свято любят
Тебя безгрешные душой!
Влеки меня. Мы за Тобою
Наш Царь прекрасный, побежим.
Ты ввёл меня в свои чертоги.
И мы в Твоих чертогах светлых
Тобою будем восхищаться,
Тобою радоваться будем,
И нежность ласк превозносить,
Что вин изысканных сильнее.
Так любим мы Тебя, наш Царь!
– О, дщери Иерусалима,
Святые ангельские души,
Хранители небесных храмов
И их подобий на земле!
В грехах черна я, но красива
Живою верой беспокойной.
Красива, будто бы завесы
В порталах дивных Соломона,
Красива словоно плат шатров
Далёких, северных, Кидарских!
О, не смотрите на меня,
Что я смугла, – нещадно солнце
Меня лучами опалило.
Родные братья на меня
Разгневались из-за того что
Ушли от Бога, я же к Богу
Прониклась трепетной любовью
И день и ночь ищу Его.
Они поставили меня
Их виноградников несметных
Стеречь просторные стада.
И оттого я виноградник
Свой собственный не стерегла.
– О Ты, которого душа
Так трепетно и жадно любит.
Где ты пасёшь свои стада?
Где отдыхаешь в жаркий полдень?
К чему скиталицею вечной
Мне быть у стад Твоих собратьев,
Но самозванных, не родных?
– Прекраснейшая из прекрасных,
Уж если ты не знаешь это,
То по следам овец твоих
Иди или стада козлят
Паси вблизи шатров пастушьих.
Меня ты любишь, но зачем
Ты в колеснице фараона,
Как кобылица молодая,
Бежишь, его послушна воле?
А как твои ланиты будут
Прекрасны в золоте подвесок,
Чем разум в Боге украшает
Любое девичье чело!
А как прекрасна будет шея
Под ожерельями смиренья!
Но мы в подвески золотые
Вкрапим серебряные блёстки,
Чтоб продолжалось возрастанье
Твоей души в Господней вере.
– Пока, о Царь, Твой длился пир,
Душа моя благоухала,
Как нард, упрятанный в одежде,
И, словно мирровый пучок,
Что женщины у персей носят.
– Душа твоя благоухает,
И ты прекрасна, о моя
Возлюбленная! У тебя
Такой родной и голубиный,
Такой неповторимый взгляд!
– О, ты прекрасен, милый мой!
Возлюбленный, ты так любезен.
И ложе наше – зелень луга.
И кровли наши – это кедры,
И кипарисы – потолки.
Глава 2
Я Царь, Жених, нарцисс Саронский,
Я лилия среди долин.
– Что лилия в долине терний,
То и любимая моя
Среди девиц в толпе идущих.
– Что яблоня среди деревьев,
Лесных, не знающих ухода,
То и возлюбленный Жених мой
Меж юношей. Люблю сидеть
В тени под яблоней, себя
Её плодами услаждая.
В дом пира ввёл меня Пречистый,
И знамя надо мной – любовь.
Я от любви изнемогаю.
Вином причастья подкрепите
И яблоками с дивных веток,
В тени которых я мечтаю
О венценосном Женихе.
Своею правою рукою
Меня он крепко обнимает,
А левая – под головой
Моей лежит, напоминая
О левой, смертной стороне,
Куда могу легко попасть я
В минуту Страшного Суда.
– О дщери Иерусалима!
Вас заклинаю: не будите
Возлюбленной и не тревожьте,
Доколе это ей угодно.
– Возлюбленного голос слышу!
Вот он идёт, как будто скачет,
Как будто прыгает Жених мой
И по горам, и по холмам.
Мой друг похож на серну или
На годовалого оленя.
Вот Он таится за стеною,
В окно заглядывает мельком,
Проходит тенью сквозь решётку.
Вот говорить Он начал мне:
– Возлюбенная дева, выйди,
Вставай, любимая Жена!
Уже зима прошла с ветрами,
Дожди печаль свою излили,
Цветы пробились на лужайках,
И время пения настало,
Вон, слышишь, горлица поёт.
Смоковницы уж распустили
В округе почки, виноградник
Цветами лоз благоухает.
Моя возлюбленная, выйди!
Вставай, любимая Жена!
Моя родная голубица
В расщелине скалы под кровом
Утёса! Покажи лицо,
Дай мне услышать голос твой!
Твоё лицо Мне так приятно!
И голос твой так сладок мне!
– Ловите нам лисят и лис,
На виноград цветущий падких.
Так мысли наши и дела
Незримо губят наши души.
Ловите нам лисиц и лис.
– Возлюбленный принадлежит
Мне без остатка. Без остатка
И я Ему принадлежу.
Но много лилий у Него
И Он пасёт их неустанно.
Доколе день прохладой дышит,
Доколе тени убегают,
Спеши к любимой возвратиться.
Подобен серне будь проворной
Или оленю молодому
В расселинах опасных гор.
Глава 3
На ложе ночью я искала
Того, Которого душа
Такой любовью чистой любит.
Искала я и не нашла.
Ну что же, встану и пойду я
По улицам и площадям.
Пойду искать Того, Кого я
Люблю послушною душой.
Искала Я и не нашла.
И встретились ночные стражи,
Которые из края в край
Привычно город обходили.
«Не видели ли вы Того,
Кого душа моя так любит»?
Но только отошла от стражи,
Как вновь увидела Того,
Кого душа моя так любит.
И ухватилась за Него,
И ни на миг не отпускала,
Доколь Его не привела
В дом матери моей, покуда
В покои матери моей
С поклоном низким не ввела.
– О дщери Иерусалима!
Я сернами вас заклинаю
И ланями: вы не будите
Возлюбленной и не тревожьте,
Доколе это ей угодно.
– Кто это из пустыни мёртвой
Столбами вьющегося дыма
Восходит стройно над землею,
И волны мирры с фимиамом
Благоуханием прелестным
Небесно веют от неё?
Вот Жениха носильный одр,
И шестьдесят вокруг него
Наисильнейших из сильнейших
Израилевой силы полной.
В руках по Божьему мечу,
В нелёгких опытны сраженьях.
Здесь демонским хитросплетеньям
От рода роду не бывать.
Носильный трон Владыка неба
Изладил из дерев Ливанских.
Столбцы его из серебра.
Из золота высокой пробы
Два подлокотника Его.
Сиденье из пурпурной ткани.
А внутренность носилок Царских
С любовью убрана искусно
Руками ангелов Господних.
Пойдите, посмотрите, дщери
Сионские, на Жениха
В венце, которым увенчала
Его в день бракосочетанья,
В день, самый радостный для сердца,
В день искупленья – мать Его.
Глава 4
– О, ты прекрасна, ты прекрасна,
Моя возлюбленная! Кротко,
Покорным светом голубиным
Твои наполнены глаза.
А волосы твои подобны
Стадам неисчислимых коз
С горы сходящих Галаадской.
Твои, возлюбленная, зубы –
Как стадо стриженных овец,
Рядком идущих из купальни.
И губы чудные твои –
Как алая живая лента.
Любезны Мне уста твои.
Ланиты – словно половинки
Гранатовых созревших яблок
В тени завистливых кудрей.
И шея – словно столп Давидов,
Сооруженный для оружий,
Увешенный щитами плотно,
Щитами опытных и сильных.
И два сосца твои – как двойни
От горной серны, что пасутся
Меж свежих лилий луговых.
Доколе день прохладой дышит,
Доколе убегают тени,
Пойду на мирровую гору,
Пойду на гору фимиама,
И ты, жена, иди за Мной.
Моя возлюбленная, вся ты
Прекрасна, на тебе не вижу
Я ни малейшего пятна.
Иди, жена, со Мной с Ливана!
С вершин Сенира и Ермона,
От львиных логовищ опасных,
От барсовых суровых гор!
Сестра, подруга и невеста,
Пленила сердце ты Моё!
Одним Меня пленила взглядом
Очей твоих великолепных.
Одним пленила ожерельем
На шее трепетной твоей.
О, как твои любезны ласки,
Сестра моя, жена, невеста!
О, как они намного лучше
Прекрасных вин! Как лучше всех
Известных в мире ароматов
Мастей твоих благоуханье!
Как свежий мёд – уста твои.
Под языком твоим и мёд
И молоко. Благоуханье
Твоих простых одежд подобно
Благоуханию Ливана!
Ты запертый фруктовый сад,
Сестра моя, жена, невеста!
Ты как колодезь заключённый
И запечатанный источник.
В твоих рассадниках – шафран,
Аир и нард, аллой и мирра,
Плоды небесных ароматов.
Источником в саду твоём –
Колодезь вод живых, потоки
Из благодатного Ливана.
– О, ветер с севера, взметнись!
И принесись, о, ветер, с юга!
Обвейте сад мой – и польются
Его живые ароматы!
Мой сад – возлюбленного сад.
Пускай придёт мой ненаглядный,
Пускай придёт, пускай вкушает
Мои плоды, Свои плоды.
Глава 5
– Сестра Моя, жена, невеста!
Пришёл я в сад Мой и набрал
Созревшей мирры ароматной,
И с мёдом сотов Я поел,
И Моего вина напился,
И насладился молоком.
Возлюбленные, ешьте, пейте,
Плодами сада насыщайтесь,
Да будет вера в вас сильна.
– Я сплю, но в сердце сон не входит.
Вот голос милого. Стучится
Возлюбленный мой в дверь мою.
«Сестра Моя, открой Мне двери.
Возлюбленная, голубица,
Родная, чистая Моя!
Вся голова Моя покрыта
Росою, кудри – влагой ночи».
Я скинула хитон мой, как же
Мне снова надевать его?
Я ноги вымыла, и как же
Мне снова, чистые, марать?
Возлюбленный мой в щель дверную
Призывно руку протянул,
И взволновалось всё во мне.
Я встала, чтобы отпереть
Мои возлюбленному двери,
И с рук моих, с перстов моих
Струилась мирра, окропляя
Задвижки моего замка.
Возлюбленному отперла я,
А мой возлюбленный нежданно
Вдруг повернулся и ушёл.
Души моей во мне не стало,
Когда Он говорил со мною.
И снова я Его искала,
И вновь Его не находила.
И вновь звала Его, и снова
Любимый мой не отзывался.
Ночные стражи мне попались,
Изранили меня, избили
И покрывало отобрали.
О, дщери Иерусалима!
Я вас прошу и заклинаю.
Возлюбленного моего
Когда вы встретите, скажите,
Что я страдаю без Него
И от любви изнемогаю.
– Чем твой возлюбленный, скажи,
Других возлюбленных милее?
Чем он прелестней, если ты
Нас просишь, молишь, заклинаешь?
– Бел и румян любимый мой,
Других из многих тысяч лучше.
Дороже головы Его
Вы не найдёте во вселенной –
Она из золота литого.
Черны, как ворона крыло,
Его пленительные кудри.
Как голуби, глаза Его,
Когда и голубь и голубка
На берегу реки молочной
Купаются, в довольстве, в неге.
Похожи щеки на цветник,
В грядах растений благовонных.
А губы лилиям под стать,
Что запах мирры источают.
С чем руки я Его сравню?
На золотые кругляки
Они походят, но тогда,
Когда топазы в них мерцают.
Живот Его – как изваянье
Из белой кости из слоновой,
Обложенное по краям
Великолепнейшим сапфиром.
Тугие голение Его
Столбам из мрамора подобны,
Которые на золотых
Стоят подножьях. Вид Его
Сравню я разве что с Ливаном,
Величественным, словно кедры.
Ах, а уста Его, уста –
Сладчайшая на свете сладость.
И весь Он – как сама любезность.
Вот кто возлюбленный мой, вот кто
Мой друг сердечный, друг небесный,
О Дщери Иерусалима!
– Куда любимый твой пошёл,
Прекраснейшая из прекрасных?
Куда жених Твой обратился?
Поищем мы Его с тобою.
– В свой сад пошёл любимый мой,
Где в ароматах цветники.
Пошёл пасти в саду заветном,
Пошёл, чтоб лилии лелеять
И собирать их в час урочный.
Я милому принадлежу,
А милый мне принадлежит.
Пасёт Он между нежных лилий.
– Возлюбленная, ты прекрасна
Как Фирца; ты со Мной любезна,
Как Иерусалим; грозна,
Как со знамёнами полки.
Меня твои волнуют очи,
Ты уклони их от Меня.
Подобны волосы твои
Стадам неисчислимых коз,
С горы сходящих Галаадской.
Твои, возлюбленная, зубы –
Как стадо стриженный овец,
Рядком идущих из купальни.
Ланиты – словно половинки
Гранатовых созревших яблок
В тени завистливых кудрей.
Есть шестьдесят цариц на свете
И восемьдесят есть наложниц
И без сочтения девиц,
Но милая, но голубица,
Она единственная в мире.
Одна у матери своей,
Одна, отмеченная ею.
Увидели её девицы
И вот превознесли её;
Увидели её царицы,
Наложницы – и восхвалили.
Кто это блещет, как заря?
Величием луне подобна?
Светла, как солнце, и грозна
Как войско в пиках и знамёнах?
– Я в сад ореховый сошла
На зелень посмотреть долины,
Как распустился виноград,
Как яблони свой цвет набрали.
Не знаю, как душа моя
Меня тянула к колесницам
Царей народа моего.
Глава 7
– О, Суламита, оглянись!
Постой немного, оглянись, –
И мы посмотрим на тебя.
– Что вам смотреть на Суламиту,
Как будто бы на Манаимский
Беспечный пёстрый хоровод?
– О, как твои прекрасны ноги
В сандалиях, моя невеста!
Твои пленительные бёдра
Округлы, словно ожерелье,
Которое искусный мастер
Волшебными руками сделал.
Живот твой вроде круглой чаши,
Наполненный неистощимым
Вином хмельным и ароматным.
А чрево чудное твоё,
Как ворох собранной пшеницы,
Вокруг которого склонились
Головки лилий луговых.
Сосцы твои, как два козлёнка,
Как ласковая двойня серны.
А шея нежная твоя,
Как будто из слоновой кости.
Глаза твои, как озерки,
Синеющие у ворот
Столицы древней – Батраббима.
Твой нос, как грань Ливанской башни,
К Дамаску чутко обращённой.
А голова твоя – Кармил,
Край славной вольницы еврейской.
И волосы на голове,
Как пурпур. И недаром Царь
Кудрями увлечён твоими.
Как ты прекрасна, миловидна!
Как привлекательна, жена!
Твой стройный стан похож на пальму,
А груди нежные твои
Продобны кистям винограда.
Подумал я: вот влез бы я
На пальму, крепко ухватился
За ветки гибкие её,
И груди были бы твои
Литые кисти винограда,
И запах от ноздрей твоих
Великолепных, как от яблок.
Уста твои вину подобны.
Оно и к другу Моему
Течёт, и к тем, кто утомлён
В нелёгкой жизненной дороге.
– Я только Другу моему
Принадлежу, Его желанья
Ко мне одной обращены.
Приди, возлюбленный Жених мой,
С Тобою вместе выйдем в поле,
В окрестных сёлах побываем.
А поутру мы в виноградник
Пойдём, посмотрим, как лоза
За день ушедший распустилась.
Посмотрим, как раскрылись почки,
Как ветки яблонь расцвели.
Там, друг возлюбленный, прелестный,
Тебе я ласки окажу.
Уже пустили мандрагоры
Свой аромат великолепный,
И прямо у дверей у наших
Плоды всех прошлых урожаев.
Всё это для тебя, мой милый,
Возлюбленный, я сберегла!
Глава 8
О, если бы ты братом был мне,
Сосавшим материны груди,
Тогда, на улице при людях
Вдруг встретив, я бы целовала
Тебя, мой Друг, без осужденья.
Я привела бы, мой любезный
Тебя в дом матери моей.
И ты тогда меня учил бы,
А я поила бы тебя
Вином и яблоневым соком.
Под головою у меня
Простёрта левая рука
Чтоб вспоминались мне почаще
Страдальцы левой стороны
На праведном суде Господнем.
Другою, правою рукою
Меня Он нежно обнимает,
Чтоб не забыла я любовь
Прекраснейшего из прекрасных.
О, дщери Иерусалима!
Я вас прошу и заклинаю
Возлюбленную Жениха
Вы не будите, не тревожьте,
Доколе будет ей угодно.
– Кто там восходит от пустыни,
На руку Друга опираясь?
– Под яблоней, где мать твоя
Тебя в страданьях и мученьях,
Но и в любви своей великой,
Когда-то родила, тебя Я,
Возлюбленная, разбудил.
Ты, как печать, Меня на сердце,
Моя невеста, положи,
Одень на палец, словно перстень:
Сильней, чем смерть, Царя любовь,
Люта, подобно аду, ревность,
И стрелы острые любви
Возжечь способны пламень сильный.
Ни наводнения, ни реки
Не могут потушить любви.
И если б кто-нибудь богатства
Свои давал бы за любовь –
С презреньем был бы он отвергнут.
– У нас есть малая сестра,
Которой очень мало лет,
Нет у неё сосцов покуда.
И что нам надо будет делать
С сестрою нашею, когда
Придут её однажды сватать?
И если бы она была
Стеною, мы из серебра
На ней палаты бы воздвигли.
А если дверью бы она
Была, то мы бы обложили
Её кедровыми досками.
– О, я стена, мои сосцы,
Как башни, потому я буду
В Его глазах как полноты
Достигшая. И это так.
– Был виноградник Соломона
В Ваал-Гамоне. Он отдал
Тот виноградник сторожам.
Был должен каждый за него
Вносить царю большую плату,
По тысяче еврейских сиклей.
Мой виноградник при Себе.
Пусть тысяча идет Царю,
А двести – сад Мой стерегущим.
– О, жительница всех садов,
Всех виноградников Господних!
Сегодня многие внимают
Твой ласковый, напевный голос.
И Мне послушать дай его.
– Беги, Возлюбленный, беги!
Спеши к нам быстроногой серной!
Лети оленем молодым
По бальзамическим вершинам!
Беги, Возлюбленный, беги!
30.01.12 г., вечер.
Прп. Антония Великого;
12.03.12 г., вечер.
Седмица 3-я Великого поста.
(Поэтическое переложение)
Глава 1
Да любит Царь меня Небесный!
Да осенит меня лобзаньем
Наичистейших уст своих!
Ведь ласки Жениха прекрасней
Любого сладкого вина.
– От благолепия мастей
Твоё благоухает имя,
Как будто бы разлито миро.
И потому так свято любят
Тебя безгрешные душой!
Влеки меня. Мы за Тобою
Наш Царь прекрасный, побежим.
Ты ввёл меня в свои чертоги.
И мы в Твоих чертогах светлых
Тобою будем восхищаться,
Тобою радоваться будем,
И нежность ласк превозносить,
Что вин изысканных сильнее.
Так любим мы Тебя, наш Царь!
– О, дщери Иерусалима,
Святые ангельские души,
Хранители небесных храмов
И их подобий на земле!
В грехах черна я, но красива
Живою верой беспокойной.
Красива, будто бы завесы
В порталах дивных Соломона,
Красива словоно плат шатров
Далёких, северных, Кидарских!
О, не смотрите на меня,
Что я смугла, – нещадно солнце
Меня лучами опалило.
Родные братья на меня
Разгневались из-за того что
Ушли от Бога, я же к Богу
Прониклась трепетной любовью
И день и ночь ищу Его.
Они поставили меня
Их виноградников несметных
Стеречь просторные стада.
И оттого я виноградник
Свой собственный не стерегла.
– О Ты, которого душа
Так трепетно и жадно любит.
Где ты пасёшь свои стада?
Где отдыхаешь в жаркий полдень?
К чему скиталицею вечной
Мне быть у стад Твоих собратьев,
Но самозванных, не родных?
– Прекраснейшая из прекрасных,
Уж если ты не знаешь это,
То по следам овец твоих
Иди или стада козлят
Паси вблизи шатров пастушьих.
Меня ты любишь, но зачем
Ты в колеснице фараона,
Как кобылица молодая,
Бежишь, его послушна воле?
А как твои ланиты будут
Прекрасны в золоте подвесок,
Чем разум в Боге украшает
Любое девичье чело!
А как прекрасна будет шея
Под ожерельями смиренья!
Но мы в подвески золотые
Вкрапим серебряные блёстки,
Чтоб продолжалось возрастанье
Твоей души в Господней вере.
– Пока, о Царь, Твой длился пир,
Душа моя благоухала,
Как нард, упрятанный в одежде,
И, словно мирровый пучок,
Что женщины у персей носят.
– Душа твоя благоухает,
И ты прекрасна, о моя
Возлюбленная! У тебя
Такой родной и голубиный,
Такой неповторимый взгляд!
– О, ты прекрасен, милый мой!
Возлюбленный, ты так любезен.
И ложе наше – зелень луга.
И кровли наши – это кедры,
И кипарисы – потолки.
Глава 2
Я Царь, Жених, нарцисс Саронский,
Я лилия среди долин.
– Что лилия в долине терний,
То и любимая моя
Среди девиц в толпе идущих.
– Что яблоня среди деревьев,
Лесных, не знающих ухода,
То и возлюбленный Жених мой
Меж юношей. Люблю сидеть
В тени под яблоней, себя
Её плодами услаждая.
В дом пира ввёл меня Пречистый,
И знамя надо мной – любовь.
Я от любви изнемогаю.
Вином причастья подкрепите
И яблоками с дивных веток,
В тени которых я мечтаю
О венценосном Женихе.
Своею правою рукою
Меня он крепко обнимает,
А левая – под головой
Моей лежит, напоминая
О левой, смертной стороне,
Куда могу легко попасть я
В минуту Страшного Суда.
– О дщери Иерусалима!
Вас заклинаю: не будите
Возлюбленной и не тревожьте,
Доколе это ей угодно.
– Возлюбленного голос слышу!
Вот он идёт, как будто скачет,
Как будто прыгает Жених мой
И по горам, и по холмам.
Мой друг похож на серну или
На годовалого оленя.
Вот Он таится за стеною,
В окно заглядывает мельком,
Проходит тенью сквозь решётку.
Вот говорить Он начал мне:
– Возлюбенная дева, выйди,
Вставай, любимая Жена!
Уже зима прошла с ветрами,
Дожди печаль свою излили,
Цветы пробились на лужайках,
И время пения настало,
Вон, слышишь, горлица поёт.
Смоковницы уж распустили
В округе почки, виноградник
Цветами лоз благоухает.
Моя возлюбленная, выйди!
Вставай, любимая Жена!
Моя родная голубица
В расщелине скалы под кровом
Утёса! Покажи лицо,
Дай мне услышать голос твой!
Твоё лицо Мне так приятно!
И голос твой так сладок мне!
– Ловите нам лисят и лис,
На виноград цветущий падких.
Так мысли наши и дела
Незримо губят наши души.
Ловите нам лисиц и лис.
– Возлюбленный принадлежит
Мне без остатка. Без остатка
И я Ему принадлежу.
Но много лилий у Него
И Он пасёт их неустанно.
Доколе день прохладой дышит,
Доколе тени убегают,
Спеши к любимой возвратиться.
Подобен серне будь проворной
Или оленю молодому
В расселинах опасных гор.
Глава 3
На ложе ночью я искала
Того, Которого душа
Такой любовью чистой любит.
Искала я и не нашла.
Ну что же, встану и пойду я
По улицам и площадям.
Пойду искать Того, Кого я
Люблю послушною душой.
Искала Я и не нашла.
И встретились ночные стражи,
Которые из края в край
Привычно город обходили.
«Не видели ли вы Того,
Кого душа моя так любит»?
Но только отошла от стражи,
Как вновь увидела Того,
Кого душа моя так любит.
И ухватилась за Него,
И ни на миг не отпускала,
Доколь Его не привела
В дом матери моей, покуда
В покои матери моей
С поклоном низким не ввела.
– О дщери Иерусалима!
Я сернами вас заклинаю
И ланями: вы не будите
Возлюбленной и не тревожьте,
Доколе это ей угодно.
– Кто это из пустыни мёртвой
Столбами вьющегося дыма
Восходит стройно над землею,
И волны мирры с фимиамом
Благоуханием прелестным
Небесно веют от неё?
Вот Жениха носильный одр,
И шестьдесят вокруг него
Наисильнейших из сильнейших
Израилевой силы полной.
В руках по Божьему мечу,
В нелёгких опытны сраженьях.
Здесь демонским хитросплетеньям
От рода роду не бывать.
Носильный трон Владыка неба
Изладил из дерев Ливанских.
Столбцы его из серебра.
Из золота высокой пробы
Два подлокотника Его.
Сиденье из пурпурной ткани.
А внутренность носилок Царских
С любовью убрана искусно
Руками ангелов Господних.
Пойдите, посмотрите, дщери
Сионские, на Жениха
В венце, которым увенчала
Его в день бракосочетанья,
В день, самый радостный для сердца,
В день искупленья – мать Его.
Глава 4
– О, ты прекрасна, ты прекрасна,
Моя возлюбленная! Кротко,
Покорным светом голубиным
Твои наполнены глаза.
А волосы твои подобны
Стадам неисчислимых коз
С горы сходящих Галаадской.
Твои, возлюбленная, зубы –
Как стадо стриженных овец,
Рядком идущих из купальни.
И губы чудные твои –
Как алая живая лента.
Любезны Мне уста твои.
Ланиты – словно половинки
Гранатовых созревших яблок
В тени завистливых кудрей.
И шея – словно столп Давидов,
Сооруженный для оружий,
Увешенный щитами плотно,
Щитами опытных и сильных.
И два сосца твои – как двойни
От горной серны, что пасутся
Меж свежих лилий луговых.
Доколе день прохладой дышит,
Доколе убегают тени,
Пойду на мирровую гору,
Пойду на гору фимиама,
И ты, жена, иди за Мной.
Моя возлюбленная, вся ты
Прекрасна, на тебе не вижу
Я ни малейшего пятна.
Иди, жена, со Мной с Ливана!
С вершин Сенира и Ермона,
От львиных логовищ опасных,
От барсовых суровых гор!
Сестра, подруга и невеста,
Пленила сердце ты Моё!
Одним Меня пленила взглядом
Очей твоих великолепных.
Одним пленила ожерельем
На шее трепетной твоей.
О, как твои любезны ласки,
Сестра моя, жена, невеста!
О, как они намного лучше
Прекрасных вин! Как лучше всех
Известных в мире ароматов
Мастей твоих благоуханье!
Как свежий мёд – уста твои.
Под языком твоим и мёд
И молоко. Благоуханье
Твоих простых одежд подобно
Благоуханию Ливана!
Ты запертый фруктовый сад,
Сестра моя, жена, невеста!
Ты как колодезь заключённый
И запечатанный источник.
В твоих рассадниках – шафран,
Аир и нард, аллой и мирра,
Плоды небесных ароматов.
Источником в саду твоём –
Колодезь вод живых, потоки
Из благодатного Ливана.
– О, ветер с севера, взметнись!
И принесись, о, ветер, с юга!
Обвейте сад мой – и польются
Его живые ароматы!
Мой сад – возлюбленного сад.
Пускай придёт мой ненаглядный,
Пускай придёт, пускай вкушает
Мои плоды, Свои плоды.
Глава 5
– Сестра Моя, жена, невеста!
Пришёл я в сад Мой и набрал
Созревшей мирры ароматной,
И с мёдом сотов Я поел,
И Моего вина напился,
И насладился молоком.
Возлюбленные, ешьте, пейте,
Плодами сада насыщайтесь,
Да будет вера в вас сильна.
– Я сплю, но в сердце сон не входит.
Вот голос милого. Стучится
Возлюбленный мой в дверь мою.
«Сестра Моя, открой Мне двери.
Возлюбленная, голубица,
Родная, чистая Моя!
Вся голова Моя покрыта
Росою, кудри – влагой ночи».
Я скинула хитон мой, как же
Мне снова надевать его?
Я ноги вымыла, и как же
Мне снова, чистые, марать?
Возлюбленный мой в щель дверную
Призывно руку протянул,
И взволновалось всё во мне.
Я встала, чтобы отпереть
Мои возлюбленному двери,
И с рук моих, с перстов моих
Струилась мирра, окропляя
Задвижки моего замка.
Возлюбленному отперла я,
А мой возлюбленный нежданно
Вдруг повернулся и ушёл.
Души моей во мне не стало,
Когда Он говорил со мною.
И снова я Его искала,
И вновь Его не находила.
И вновь звала Его, и снова
Любимый мой не отзывался.
Ночные стражи мне попались,
Изранили меня, избили
И покрывало отобрали.
О, дщери Иерусалима!
Я вас прошу и заклинаю.
Возлюбленного моего
Когда вы встретите, скажите,
Что я страдаю без Него
И от любви изнемогаю.
– Чем твой возлюбленный, скажи,
Других возлюбленных милее?
Чем он прелестней, если ты
Нас просишь, молишь, заклинаешь?
– Бел и румян любимый мой,
Других из многих тысяч лучше.
Дороже головы Его
Вы не найдёте во вселенной –
Она из золота литого.
Черны, как ворона крыло,
Его пленительные кудри.
Как голуби, глаза Его,
Когда и голубь и голубка
На берегу реки молочной
Купаются, в довольстве, в неге.
Похожи щеки на цветник,
В грядах растений благовонных.
А губы лилиям под стать,
Что запах мирры источают.
С чем руки я Его сравню?
На золотые кругляки
Они походят, но тогда,
Когда топазы в них мерцают.
Живот Его – как изваянье
Из белой кости из слоновой,
Обложенное по краям
Великолепнейшим сапфиром.
Тугие голение Его
Столбам из мрамора подобны,
Которые на золотых
Стоят подножьях. Вид Его
Сравню я разве что с Ливаном,
Величественным, словно кедры.
Ах, а уста Его, уста –
Сладчайшая на свете сладость.
И весь Он – как сама любезность.
Вот кто возлюбленный мой, вот кто
Мой друг сердечный, друг небесный,
О Дщери Иерусалима!
– Куда любимый твой пошёл,
Прекраснейшая из прекрасных?
Куда жених Твой обратился?
Поищем мы Его с тобою.
– В свой сад пошёл любимый мой,
Где в ароматах цветники.
Пошёл пасти в саду заветном,
Пошёл, чтоб лилии лелеять
И собирать их в час урочный.
Я милому принадлежу,
А милый мне принадлежит.
Пасёт Он между нежных лилий.
– Возлюбленная, ты прекрасна
Как Фирца; ты со Мной любезна,
Как Иерусалим; грозна,
Как со знамёнами полки.
Меня твои волнуют очи,
Ты уклони их от Меня.
Подобны волосы твои
Стадам неисчислимых коз,
С горы сходящих Галаадской.
Твои, возлюбленная, зубы –
Как стадо стриженный овец,
Рядком идущих из купальни.
Ланиты – словно половинки
Гранатовых созревших яблок
В тени завистливых кудрей.
Есть шестьдесят цариц на свете
И восемьдесят есть наложниц
И без сочтения девиц,
Но милая, но голубица,
Она единственная в мире.
Одна у матери своей,
Одна, отмеченная ею.
Увидели её девицы
И вот превознесли её;
Увидели её царицы,
Наложницы – и восхвалили.
Кто это блещет, как заря?
Величием луне подобна?
Светла, как солнце, и грозна
Как войско в пиках и знамёнах?
– Я в сад ореховый сошла
На зелень посмотреть долины,
Как распустился виноград,
Как яблони свой цвет набрали.
Не знаю, как душа моя
Меня тянула к колесницам
Царей народа моего.
Глава 7
– О, Суламита, оглянись!
Постой немного, оглянись, –
И мы посмотрим на тебя.
– Что вам смотреть на Суламиту,
Как будто бы на Манаимский
Беспечный пёстрый хоровод?
– О, как твои прекрасны ноги
В сандалиях, моя невеста!
Твои пленительные бёдра
Округлы, словно ожерелье,
Которое искусный мастер
Волшебными руками сделал.
Живот твой вроде круглой чаши,
Наполненный неистощимым
Вином хмельным и ароматным.
А чрево чудное твоё,
Как ворох собранной пшеницы,
Вокруг которого склонились
Головки лилий луговых.
Сосцы твои, как два козлёнка,
Как ласковая двойня серны.
А шея нежная твоя,
Как будто из слоновой кости.
Глаза твои, как озерки,
Синеющие у ворот
Столицы древней – Батраббима.
Твой нос, как грань Ливанской башни,
К Дамаску чутко обращённой.
А голова твоя – Кармил,
Край славной вольницы еврейской.
И волосы на голове,
Как пурпур. И недаром Царь
Кудрями увлечён твоими.
Как ты прекрасна, миловидна!
Как привлекательна, жена!
Твой стройный стан похож на пальму,
А груди нежные твои
Продобны кистям винограда.
Подумал я: вот влез бы я
На пальму, крепко ухватился
За ветки гибкие её,
И груди были бы твои
Литые кисти винограда,
И запах от ноздрей твоих
Великолепных, как от яблок.
Уста твои вину подобны.
Оно и к другу Моему
Течёт, и к тем, кто утомлён
В нелёгкой жизненной дороге.
– Я только Другу моему
Принадлежу, Его желанья
Ко мне одной обращены.
Приди, возлюбленный Жених мой,
С Тобою вместе выйдем в поле,
В окрестных сёлах побываем.
А поутру мы в виноградник
Пойдём, посмотрим, как лоза
За день ушедший распустилась.
Посмотрим, как раскрылись почки,
Как ветки яблонь расцвели.
Там, друг возлюбленный, прелестный,
Тебе я ласки окажу.
Уже пустили мандрагоры
Свой аромат великолепный,
И прямо у дверей у наших
Плоды всех прошлых урожаев.
Всё это для тебя, мой милый,
Возлюбленный, я сберегла!
Глава 8
О, если бы ты братом был мне,
Сосавшим материны груди,
Тогда, на улице при людях
Вдруг встретив, я бы целовала
Тебя, мой Друг, без осужденья.
Я привела бы, мой любезный
Тебя в дом матери моей.
И ты тогда меня учил бы,
А я поила бы тебя
Вином и яблоневым соком.
Под головою у меня
Простёрта левая рука
Чтоб вспоминались мне почаще
Страдальцы левой стороны
На праведном суде Господнем.
Другою, правою рукою
Меня Он нежно обнимает,
Чтоб не забыла я любовь
Прекраснейшего из прекрасных.
О, дщери Иерусалима!
Я вас прошу и заклинаю
Возлюбленную Жениха
Вы не будите, не тревожьте,
Доколе будет ей угодно.
– Кто там восходит от пустыни,
На руку Друга опираясь?
– Под яблоней, где мать твоя
Тебя в страданьях и мученьях,
Но и в любви своей великой,
Когда-то родила, тебя Я,
Возлюбленная, разбудил.
Ты, как печать, Меня на сердце,
Моя невеста, положи,
Одень на палец, словно перстень:
Сильней, чем смерть, Царя любовь,
Люта, подобно аду, ревность,
И стрелы острые любви
Возжечь способны пламень сильный.
Ни наводнения, ни реки
Не могут потушить любви.
И если б кто-нибудь богатства
Свои давал бы за любовь –
С презреньем был бы он отвергнут.
– У нас есть малая сестра,
Которой очень мало лет,
Нет у неё сосцов покуда.
И что нам надо будет делать
С сестрою нашею, когда
Придут её однажды сватать?
И если бы она была
Стеною, мы из серебра
На ней палаты бы воздвигли.
А если дверью бы она
Была, то мы бы обложили
Её кедровыми досками.
– О, я стена, мои сосцы,
Как башни, потому я буду
В Его глазах как полноты
Достигшая. И это так.
– Был виноградник Соломона
В Ваал-Гамоне. Он отдал
Тот виноградник сторожам.
Был должен каждый за него
Вносить царю большую плату,
По тысяче еврейских сиклей.
Мой виноградник при Себе.
Пусть тысяча идет Царю,
А двести – сад Мой стерегущим.
– О, жительница всех садов,
Всех виноградников Господних!
Сегодня многие внимают
Твой ласковый, напевный голос.
И Мне послушать дай его.
– Беги, Возлюбленный, беги!
Спеши к нам быстроногой серной!
Лети оленем молодым
По бальзамическим вершинам!
Беги, Возлюбленный, беги!
30.01.12 г., вечер.
Прп. Антония Великого;
12.03.12 г., вечер.
Седмица 3-я Великого поста.
