Эмилия

 

 

…у этой старой скатерти есть имя.

 

Эмилия подарила её бабушке в июне сорок первого,

перед выпускным…

Давно уже нет ни той, ни другой,

а бурбонские розы цветут посреди стола,

словно не было войны, разрухи, перестройки и нового века,

словно никто их никогда не стирал, не сушил на солнце.

 

Два полураскрытых бутона прислонились друг к другу,

и я слышу, как Эмилия шепчет бабушке:

– А Иван-то не сводит с тебя глаз…

– Бог с тобой, Эмилька, – крестится бабушка, –

Иван погиб в сорок четвёртом под Белостоком…

– Ну и что? – улыбается Эмилия карамельными губами. –

Нас с тобой тоже давно нет, но мы слышим, видим и помним друг друга…

 

Я достаю коробку с архивными снимками,

среди полинявших фото моего детства

нахожу Эмилию с бабушкой,

они смотрят на меня такими, какими я их не знала, –

дерзкими красавицами с блеском в глазах,

на парковой аллее их маленького южного города…

Снимок не выгорел, не стал белёсым от времени,

я любуюсь чёрно-белым шедевром неизвестного мастера

и вижу, как сквозь пелену перемен

проступает цвет –

бабушка в лазурном и Эмилия в бордо

на фоне бурбонских роз…

 

Сворачиваю скатерть и убираю в шкаф,

достаю новую, купленную вчера в IKEA, –

не дай бог, кто-то уронит на Эмилию кусок холодца,

сдобренного свекольным винницким хреном,

и оставит пятно…