МАСТЕР ДОРОГ
I
У змеи нет перьев, у курицы нет клыков,
У волков не бывает крыльев, у цапель – шерсти.
Кто живет в достатке, имея и стол, и кров,
Обойдется легко без всяких там путешествий.
Ну а если в карманах ветер да свист в ушах,
То тем более по чужой не ходи дороге.
Перестань мечтать, окунись головой в ушат
И пропалывай до заката свой огородик!
Впрочем, есть безумцы, которым урок не впрок,
Не по вкусу каша, колодец горчит отравой.
Сочиняют басни о Мастере всех дорог –
Мол, поможет, коли придешься ему по нраву.
Он не любит железных схем, не выносит каст,
Опрокидывает расчеты и гороскопы,
Для него все равно, породист ли ты, блохаст,
Накопил ли сбережения, стаж и опыт.
Он подкинет промозглой ночью кремень и трут,
Отведет глаза разбойникам и шакалам.
Он совьет миллионы тропок в один маршрут
И устроит так, чтобы легче тебе шагалось.
Если стол постыл, если дом нестерпим уже,
Если ждут позади одни кандалы да цепи,
Он незримо пойдет с тобою, душа к душе –
Даже к самой далекой, к самой опасной цели.
II
У речушки хилой (рекою не назовешь)
Небольшое лежит селенье – дворов на сорок.
Там разводят птицу, выращивают овес,
Топят баню и за порог не выносят сора.
Вы захаживали в такие наверняка,
Если нет – не печальтесь, невелика потеря.
Разве только заглянем в лавочку скорняка,
И сведем знакомство с никчемышем-подмастерьем.
Это Арти – худой, нескладный, вихры торчат,
На колене сидит заплатка, рукав измазан.
Ни дубить не умеет толком он, ни тачать.
Проедает, в общем, напрасно свой хлеб без масла.
Он бормочет что-то о мачтах и якорях,
Океанах, где можно плыть бесконечно долго…
Принимайся-ка за работу, его корят,
Чем прокормишься, как не ножницами с иголкой!
Может, вовсе на свете нет никаких морей!
И потом, разве быть при деле – плохая участь?
Так латай подметки, дожевывай лук-порей
Да скажи спасибо, что кормят тебя и учат.
Смотрит Арти безбрежной синью своих очей
И кладет сухари в котомку, ни с кем не споря.
Он-то знает, что даже самый смешной ручей
Доведет его до реки, а река – до моря.
III
У малютки Аны заветная есть мечта —
Ничего такого, не с неба подай звезду, мол.
Просто выйти в море и там отыскать места,
О которых никто и думать еще не думал.
Чтобы маленький островок, а вокруг простор,
Чтобы чайки над мокрой палубой мчались низко.
Но бедняжку молча усаживают за стол,
Закрывают окно и вручают иголку с ниткой.
Сердце бьется, словно поймали его в силки,
А потом обрывается — все безнадежно, дескать.
Вышивай анютины глазки да васильки —
Вот такое тебе задание лет на десять.
Потому что всякий сверчок — на своем шестке,
Потому что счастлив кулик на родимой топи.
Посреди уюта березовых крыш и стен
Подрастай тихонько, никто тебя не торопит.
А куда спешить-то — дорога всего одна.
Все давно решено, подшито, залито воском.
Рано утром Ана спускается из окна
И в замшелом заборе отодвигает доску.
В волосах ромашка, сухарики в узелке,
От дождя и ветра спасает простая куртка...
Я смотрю, прищурясь, как в тающем далеке
Третий день шагает отчаянная фигурка.
IV
У меня двенадцать обличий и сто имен.
Я и молод, и стар. Я рыжий, седой и лысый.
Иногда я всадник из дальних степных племен,
Иногда бесшумный охотник с повадкой лисьей.
Перекрестки, полынь, привалы, следы копыт,
Горизонт в пыли да обрывки дорожных песен...
Я подставлю плечо тому, кто не хочет быть
Вечным пленником чахлых грядок и мягких кресел.
Мне неважно, с каких вы сел, из каких лесов,
На каких пирогах росли, на какой окрошке.
Просто катится тележное колесо,
Просто сходятся извилистые дорожки.
До свидания, Арти! Весело мы с тобой
Сапоги очищали от липкой болотной тины.
Видишь город вдали с полоскою голубой?
Это гавань, где собираются бригантины.
До свидания, Ана! Солнце вошло в зенит,
Океан наполняется светом – живой, искристый.
Колокольчиком легким сердце твое звенит
В ту секунду, когда ты делаешь шаг на пристань.
Сколько чаек, смотрите, носится – пруд пруди!
Две фигурки стоят под белыми парусами.
Здесь кончаются все подвластные мне пути,
Только это не страшно. Справитесь дальше сами!
