Наш сиренево-пыльный сатин

Блекнет фонарь, над моим эпохальным,

Каша падает мерзко.

Я хочу, чтоб закончилось танцем бальным

Наше знойное душное лето.

 

Терпким шиповником пахнут руки,

В памяти павший апрель.

Ты сидела рядом, не зная скуки,

Пускала тревожную трель.

 

Крепко шею мою охватив,

Рассмеялась: «Ты мой. Не уйдёшь!»

И душить начала, очи кровью налив.

Я почувствовал тёплую дрожь.

 

Побледневшее тощее тельце

Томилось в маленькой комнате.

И никто, увы, не отворил дверцу,

Не смахнул с тонкой шеи оковы те...

 

С диким хрипом, кашляя кровью,

«Божьим чудом очнулся. Дурак!»

Я позавтракал бланжевой солью,

Проклиная вчерашний кабак.

 

Мысли жрали, что кончатся годы.

Словно пуля, пройдут месяца.

И пустые глаза грузно падали в воду,

Я увидел в ней тени отца.

 

Леденящий сочувственный взгляд

Пожирал, что осталось в душе.

«К этой жизни, где рюмки звенят,

не вернусь никогда я уже!»

 

Угасает фонарь, над моим эпохальным,

Курю в окружении осин.

Я хочу, чтоб закончился танцем бальным

Наш сиренево-пыльный сатин.