Солдат, застрели меня!

В тот год к нам явилась довольно снежная зима. Сугробы собирались в небольшие холмы и передвижение по городу было непростой задачей. Казалось, дворники попрятались, кто куда и пили чай с липовым медом, тяжело дыша паром в потолок. По радио сообщали одни неутешительные вести, зима, как ожидалось, должна продолжиться ещё три месяца, а новый год приближался на всех парах с необыкновенной скоростью. Только что он был где то далеко и вот он уже тут, в пределах нашего осязания. Можно потрогать и, как водится, расстрогаться.

Я не собирался остаться в стороне от всеобщего безумия и купил себе елочную гирлянду. "Пусть будет гирлянда!"- твердо решил я.

Гирлянда великолепная декорация к празднику, стоиот ее повесить на окно, или ещё куда то.

Разноцветные огни зажглись и быстро ожили на моем окне. Холодно и сыро кругом? Пускай! Сквозняк никак не дает покою? Наплевать! Эти разноцветные огни обещают счастье. Беспокойные, они остаются со мной, во всяком случае, пока я нахожусь дома. Бегают вниз и вверх. Слепят глаза. И даже, закрыв входную дверь, уже оказавшись в темноте и холоде, я вспоминаю о них. Мои огоньки, как они там, живы ли без меня? Не погасли вдруг? Не наделали б они пожару, беспокойные мои огни.

Возвратясь, осторожно открываю входную дверь, держу в негнущихся пальцах ключ от английского замка, прислушиваюсь секунд десять.

Теперь в городе зима, долгая, просто бесконечная зима. И мы в центре этой зимы и ее холода. Теперь стоят в сером, мокром городском небе вертикальные дымы, седые морозы серебрят застывший город. На перчатках скатываются катышки снега. Не выбраться нам с Анной из этого города с его бесконечной зимой.

Остаётся одно, наслаждаться тем, что у нас уже есть. А у нас есть холод, снег и маленький латуннный ключ, который выскальзнул из пальцев и теперь звонко прыгает на кафеле.

-Зачем тебе гирлянда?- Спрашивает Анна, помогая поймать скользкий в окоченевшие пальцах ключ.

Праздники будут ещё не так скоро, как кажется Анне. Я не снисхожу до пустой дискуссии, пожимаю плечами и молчу.

-Ну зачем? -Не унимается она,- ты что, романтик?

-Да я -романтик! -Пожалуйста, сознаюсь в этом.

Пакет с замороженным ципленком тянет руку вниз, мне тяжело и неуютно. Кажется почти необыкновенным, что вот сейчас, сию минуту, где то тепло и светит солнце, но оно где то греет.

-Как хочешь, но больше никакой горбуши, меня мутит от одного вида этих несчастных замороженных рыб...

-Просто, ты не умеешь готовить...- говорит Анна.

Всю осень я проходил в тонкой куртке и вот теперь зима, с начала холодов, я только поддел свитер и продолжаю ходить в куртке, которую ветер продувает насквозь, как ситечко.

-Наконец, ты простудишься, - говорит Анна. -Надень теплую куртку!

-Я привык к холоду...Стоит походить вот так, легко одетому, месяц, или даже два месяца и холод станет нипочём, а лишние калории улетучится, будто их не бывало.

-Что ж... посмотрим ...

И мы входим. Слава богу, пожара нет.

Пока мёрзну где то на автобусной остановке в городе, мне бывает вспоминается прочитанное раньше о бесчеловечном обращении с военнопленными в немецких концлагерях.

Холод там стал орудием пытки. Как просто! Нужно лишить человека свободы и тогда любой факт может стать орудием пытки. Холод, жара. Отсутствие воды, избыток воды.

После неудавшегося наступления на Москву зимой 1941 года, посерзнув хорошенько, решили нацисты проверить, а не обладают ли некоторые нации особой устойчивостью к холоду?

Этим же, кстати озаботились и японские врачи изуверы.

Иногда думаешь, не ошиблась ли мать природа, наделив разумом некоторых из нас?

История эта описана, кажется одним из немецких исследователей преступлений нацистов.

Поместив военнопленного в ванну со ледяной водой, исследователь наблюдал, через сколько времени испытуемый погибнет, или почти погибнет и что можно было б сделать для оживления замёрзшего и чего делать не рекомендуется. Здесь же находился и солдат с оружием.

Оружие видно, нужно было для предотвращения всяких эксцессов. Люди, все таки, всякое может быть. Даже кролик перед смертью может напасть...

Один из испытуемых никак не мог умереть. Случай казался необыкновенным и опыт продолжался, но приносил он необыкновенные муки военнопленному.

Разжав сливающиеся от холода губы военнопленный просит немецкого солдата,-

- Солдат, убей меня! Так сказал солдат солдату, тот поднял карабин...

Увидев это, офицер выхватил свое оружие, угрожая им, он продолжил опыт и военнопленный был заморожен заживо.

Я думал, наверно каждым из них, тогда или еще раньше, руководило чувство долга. И ещё я думал, можно ли понять, когда это чувство долга лжет?

И ещё, только обладая разумом, может человек просить смерти, когда поймет, что выхода нет.

Ни одно живое существо не сравнится с человеком в этом. Всякое живое существо, кроме нас, будет бороться за жизнь до конца. Оно просто не поймет, что ситуация безвыходна.

13.13.23.