Давай объявим между нами мир?
Аудиозапись
...Гул самолетов, суровые правила аэродромного перрона и суета терминала были для него привычными и даже каким-то родными. Прозаик по натуре, в душе он был нежным, ранимым и чувствительным поэтом. Цифры и рифмы в своеобразном полотне его жизни стали как-то неотделимы...
...Гул Ангары, суровые сибирские леса и суета милого сердцу городка были для нее и привычными, и родными. Сильная внешне, не гнушавшаяся использовать крепкое словечко, когда это надо, для поклонников и ценителей она была сказочной сибирской кошкой, такой домашней и такой одновременно дикой.
Она хорошо справлялась с цифрами, если это было надо, но невероятные кружева рифм давались ей, кажется, намного проще.
... Невысокий, крепкого телосложения, прошедший огонь, воды и медные трубы, он, кажется, видел в этой жизни всё и чуточку больше.
... Высокая красавица, словно сошедшая с полотен великих русских живописцев, она, словно олицетворяла ту самую сказочную царевну-снегурочку, внутри которой жило горячее и очень доброе сердце.
...Искра внезапно вспыхнувшей между ними любви разрушала все границы и стереотипы. Они и сами были немного волшебники, для которых расстояние в самую большую на свете страну было совсем несерьезным.
Словно обретя в своей любви железные крылья крылатых машин, они пролетели от Клязьмы и до Ангары не одну тысячу километров и, пожалуй, уже могли бы заочно быть зачислены в воздушное братство пилотов и бортпроводников.
...Впрочем, иногда даже самые добрые и смелые люди совершают ошибки, глупо просчитываясь и поддаваясь эмоциям.
И самое-самое на свете дурацкое, когда два любящих сердца оказываются разлучены не волею случая, рокового или несчастного, а по собственной дурости.
Сколько раз, обнимая её он думал о том, что время поговорить давно назрело, но всё никак не мог собраться с мыслями, тысячи раз выстраивая в голове этот не случившийся диалог.
Сколько раз он был в полушаге сказать ей всю правду и сколько раз она, ничего не зная о его тягостных мыслях, сбивала его с настроя на серьёзный разговор.
И вот он уже бежит по лестнице вниз... Гостиница. Аэропорт. Полёт. И, кажется, побег так удачно совершен. И выброшено в холодные реки Ангары обручальное кольцо... вот только, что сделать с сердцем, которое ноет, щемит, колит и неизменно любит... любит её чарующий голос, который словно застрял в ушах так, что не вытрясешь... любит эти шелковые волосы цвета спелой пшеницы... любит... да что там любит... давно утонуло не только его бедное сердце, но и сам он целиком и полностью, словно неосторожный ныряльщик в Байкале - в омуте её карих глаз...
И можно ли представить, что спелые черешни её сладчайших губ будет целовать кто-то другой? Можно ли допустить, чтобы эти добрые, мягкие и такие нежные руки ложились на чужие плечи?...
...Спать в разлуке не могли оба. Он ворочался и всё никак не мог выстроить тот самый, правильный диалог; всё никак не мог поверить, что абсолютно верной и преданной бывает и кошка, его дикая сибирская кошка, одна на весь мир. И всё никак не решался сказать правду, понимая, что ложь со скоростью саранчи прогрызает между ними непроходимую, безжизненную пустыню...
Она не могла есть и в сон проваливалась лишь через сутки пустого скитания по таким теперь одиноким комнатам. Все бессонные сутки напролет сердце грызла подлая ржа ревности, разочарования, непонимания, опустошая и душу, и сердце, выпивая любовь, как вор...Тысячи игл обиды одновременно вонзившись в чуть приоткрытое после боли предательства сердце, ныли в старых ранах...
...Воздушный мост, так бережно созданный ими, сурово был разведён до...
Он знал, что должен... он хотел этого... и её душа невероятно ждала всего лишь одного его сообщения:"давай объявим между нами мир?"...
P.S. Любовь никогда не перестаёт.
Верю. Молюсь. Жду.
