Прощанье (Послевоенная быль)
ПРОЩАНЬЕ
(Послевоенная быль)
Эх, Бурёнка ты, Бурёнка,
Золочёные рога...
Знать, родимая сторонка
И корове дорога.
Всё-то горько ты вздыхаешь,
И слеза в глазах блестит,
Словно ты и вправду знаешь,
Что разлука предстоит.
Только солнце утром встанет,
Отведу тебя в колхоз,
И на юг тебя потянет
Чудо-юдо паровоз.
И в далёкой той Кубани,
Где уж мне и не бывать,
Долго будешь, как в тумане
О хозяйке вспоминать.
А уж мне-то и подавно,
И до смерти не забыть,
Как с тобой мы жили славно,
Как ещё могли бы жить.
Разве есть такая сила,
Чтобы вспомнить не дала,
Как я травушку косила,
Как – подсохшую – гребла.
Как в тележку запрягалась
Да везла сенцо домой,
Чтобы с голодом не зналась
Ты холодною зимой.
А с тобой и я без горя:
Молоко – недалеко.
Да скажу: ещё какое –
Слаще сливок молоко.
И, поди-ка, не случайно
Изо всех своих округ
За начальником начальник
Под окошком стук да стук.
Дескать, ну-ка, Лепестинья,
Наливай-ка молочка
Для израненного сына,
Для простывшего внучка.
Так с тобой и наливали –
Пожирней да пополней,
А не так, как на базаре:
За бутылку – сто рублей.
Это ж надо догадаться,
До черты дойти такой,
Чтоб на горе наживаться,
На большой беде людской.
И к чему она, нажива,
Деньги-золото? По мне б,
Были только люди живы,
Был бы только свежий хлеб.
Чтоб не снились похоронки,
Как над полем вороньё...
Эх, Бурёнка ты, Бурёнка,
Горе горькое мое...
Вот ещё один разочек
До утра поговорим,
И уедешь ты, дружочек,
Лишь с напутствием моим.
Ты прости меня, старуху,
Больно мне от слов таких...
Да ведь там у них разруха,
Лютый голод там у них.
Как же людям тем болезным
Не помочь в беде такой?
Вот и будем им полезны,
Вместе справимся с бедой.
Уж откроюсь по секрету:
Как вчера тебя хвалил
Председатель сельсовета,
Что собранье проводил.
Мол, Бурёнку жалко сильно,
Не чета любым другим,
И тебе, мол, Лепестинья,
Мы потерю возместим.
Только я ему сказала:
Мол, за деньги разве я
Те гостинцы посылала
В прифронтовые края?
Шубу, варежки, кисеты,
Тёплый свитер шерстяной,
Сыновей своих портреты,
Золочёный крестик свой.
Чем же хуже, мол, теперь я?
И Бурёнушка моя –
Никакая не потеря,
А гостинец от меня.
И когда беда полынью
Отшумит в родной стране,
Пусть помянут Лепестинью
В той кубанской стороне.
И тебе, моей сестрёнке,
Хлеба вынесут в горсти...
Эх, Буренка ты, Буренка.
Ты прости меня, прости...
(Послевоенная быль)
Эх, Бурёнка ты, Бурёнка,
Золочёные рога...
Знать, родимая сторонка
И корове дорога.
Всё-то горько ты вздыхаешь,
И слеза в глазах блестит,
Словно ты и вправду знаешь,
Что разлука предстоит.
Только солнце утром встанет,
Отведу тебя в колхоз,
И на юг тебя потянет
Чудо-юдо паровоз.
И в далёкой той Кубани,
Где уж мне и не бывать,
Долго будешь, как в тумане
О хозяйке вспоминать.
А уж мне-то и подавно,
И до смерти не забыть,
Как с тобой мы жили славно,
Как ещё могли бы жить.
Разве есть такая сила,
Чтобы вспомнить не дала,
Как я травушку косила,
Как – подсохшую – гребла.
Как в тележку запрягалась
Да везла сенцо домой,
Чтобы с голодом не зналась
Ты холодною зимой.
А с тобой и я без горя:
Молоко – недалеко.
Да скажу: ещё какое –
Слаще сливок молоко.
И, поди-ка, не случайно
Изо всех своих округ
За начальником начальник
Под окошком стук да стук.
Дескать, ну-ка, Лепестинья,
Наливай-ка молочка
Для израненного сына,
Для простывшего внучка.
Так с тобой и наливали –
Пожирней да пополней,
А не так, как на базаре:
За бутылку – сто рублей.
Это ж надо догадаться,
До черты дойти такой,
Чтоб на горе наживаться,
На большой беде людской.
И к чему она, нажива,
Деньги-золото? По мне б,
Были только люди живы,
Был бы только свежий хлеб.
Чтоб не снились похоронки,
Как над полем вороньё...
Эх, Бурёнка ты, Бурёнка,
Горе горькое мое...
Вот ещё один разочек
До утра поговорим,
И уедешь ты, дружочек,
Лишь с напутствием моим.
Ты прости меня, старуху,
Больно мне от слов таких...
Да ведь там у них разруха,
Лютый голод там у них.
Как же людям тем болезным
Не помочь в беде такой?
Вот и будем им полезны,
Вместе справимся с бедой.
Уж откроюсь по секрету:
Как вчера тебя хвалил
Председатель сельсовета,
Что собранье проводил.
Мол, Бурёнку жалко сильно,
Не чета любым другим,
И тебе, мол, Лепестинья,
Мы потерю возместим.
Только я ему сказала:
Мол, за деньги разве я
Те гостинцы посылала
В прифронтовые края?
Шубу, варежки, кисеты,
Тёплый свитер шерстяной,
Сыновей своих портреты,
Золочёный крестик свой.
Чем же хуже, мол, теперь я?
И Бурёнушка моя –
Никакая не потеря,
А гостинец от меня.
И когда беда полынью
Отшумит в родной стране,
Пусть помянут Лепестинью
В той кубанской стороне.
И тебе, моей сестрёнке,
Хлеба вынесут в горсти...
Эх, Буренка ты, Буренка.
Ты прости меня, прости...
