Его путь
Шаркающей походкой, хотя ещё не старик, он спускался в магазин за водкой, поправляя на ходу седовласый парик,
И в заметно дрожащей кисти не совсем послушной руки, комкал деньги, как будто листья с дерева в стране, где живут дураки.
Он знавал времена и получше, Каннов блеск и Венеции карнавал, и не раз его сам Бертолуччи, признавая талант, обнимал.
У богатых друзей на виллах и в замках, утопая по щиколотку в коврах, слушал похвальбу о богатствах и банках, не смущаясь корон на их головах,
И с подмостков, встав у самого края, и с экранов в затихший зал, всякий раз чью-то роль играя, он рождался и умирал.
Но ведь с каждым бывает: осень на душе (может просто устал?) - от хвалебных многоголосий часто плавится даже металл,
Захотелось вдруг стать одиноким, и на кухне, закутавшись в плед, не хватать ни самсунгов, ни нокий, чьих-то жалоб не слышать и бед.
Телефоные трубки подушкой накрыв и дисканто звонка успокоив дверного, поспешил ощутиь он безмолвия взрыв и блаженство испил посильнее хмельного…
…………………………………………………………….......................................................
С той поры не звонят с иступлением в дверь, и мобилок затихли лужённые глотки, он вчера бы ещё ни за что не поверил, что у славы-то век до смешного короткий,
Он, вначале подумал, всё это - от лени, нет покуда на нём ни цепей, ни оков, только вдруг ослабев подогнулись колени, угрожая оставить в стране дураков.
…………………………………………………………….......................................................
Шаркающей походкой, в грязной рванине идёт он молча мимо пьяных ларьков, идёт, наверное, и поныне, и присно и во веке веков...
И в заметно дрожащей кисти не совсем послушной руки, комкал деньги, как будто листья с дерева в стране, где живут дураки.
Он знавал времена и получше, Каннов блеск и Венеции карнавал, и не раз его сам Бертолуччи, признавая талант, обнимал.
У богатых друзей на виллах и в замках, утопая по щиколотку в коврах, слушал похвальбу о богатствах и банках, не смущаясь корон на их головах,
И с подмостков, встав у самого края, и с экранов в затихший зал, всякий раз чью-то роль играя, он рождался и умирал.
Но ведь с каждым бывает: осень на душе (может просто устал?) - от хвалебных многоголосий часто плавится даже металл,
Захотелось вдруг стать одиноким, и на кухне, закутавшись в плед, не хватать ни самсунгов, ни нокий, чьих-то жалоб не слышать и бед.
Телефоные трубки подушкой накрыв и дисканто звонка успокоив дверного, поспешил ощутиь он безмолвия взрыв и блаженство испил посильнее хмельного…
…………………………………………………………….......................................................
С той поры не звонят с иступлением в дверь, и мобилок затихли лужённые глотки, он вчера бы ещё ни за что не поверил, что у славы-то век до смешного короткий,
Он, вначале подумал, всё это - от лени, нет покуда на нём ни цепей, ни оков, только вдруг ослабев подогнулись колени, угрожая оставить в стране дураков.
…………………………………………………………….......................................................
Шаркающей походкой, в грязной рванине идёт он молча мимо пьяных ларьков, идёт, наверное, и поныне, и присно и во веке веков...
