Некий зов зазудел в атмосфере...

* * *

Некий зов зазудел в атмосфере,

Чтоб стряхнул свою одурь поэт,

Чтоб его не в шинок потянуло,

Как обычно, а в общество, в свет.

 

Подгоняемый зовом упорным,

Он идет со стихами в народ,

То есть в зал, где четыре калеки

Представляют собою народ.

 

И вот эти четыре калеки

Равнодушно внимают ему.

Сразу видно: стихи недоступны

Ни духовности их, ни уму,

Сразу видно: стихи недоступны

В этом мире уже никому.

 

Как же быть, как же выжить поэту,

Если дело вот так обстоит?

Ясно только одно: что поэту

Посещенье шинка предстоит,

Где он должен закутаться в одурь –

Этот кокон его защитит.

 

И в невидимом коконе этом

Гений как-то домой добредет,

Где живет его кот полусонный,

Весь окутанный одурью кот.

Этот кот никуда не стремится,

Помня принцип единственный тот,

Что гласит: «Не гоняйся за смыслом,

Он и сам тебя скоро найдет

И укажет на море и небо,

А отнюдь не на глупый народ».

 

 

* * *

В морях литературной гнусности

Бывают островки добра.

Я помню толстого, нелепого

Поэта Дядина Петра.

 

Я был подвергнут поношению

Однажды от коллег своих,

Но Дядин подошел тихонечко

И прошептал: «Ты лучше их».

 

Всего лишь капелька сочувствия –

Какие, право, пустяки!

Но по сравненью с этим шепотом

Ничтожны всякие стихи.