Грузчик

1 часть

 

- Я больше не люблю тебя… - услышал Григорий Супонин по утру, когда обувался в стоптанные нечищеные ботинки в спальной комнате. Там он их бросил по чистой случайности у кровати, на которую свалился подкошенным снопом( пьяным и сквернословящим)дабы поспать. « Врет,» - подумал мужчина. Он нахмурился, а затем, неуклюже присев, начал с ожесточением шнуровать ботинки, двигая при этом локтями, словно поршнями, и искоса посматривая на супругу. - Пойди водички попей,- съязвил он с удовольствием и растянул губы в ухмылке.

- Небось пересохло там всё, - добавил он, ощупывая взглядом целомудренно запахнутый халатик жены в районе бедер, и поиграл бровями. Его вторая половина,- задерганная жизнью и обстоятельствами особа по имени Наталья,- на сей раз не отступила в тень, пугливо скукожившись. Она встретила взор мужа своим,- пристальным и немного удивленным. Ее красивые глаза чуть шире распахнулись, а губы, которые давно никто не целовал, едва заметно дрогнули. Григорий кашлянул, отворачиваясь. - Тогда проспись, - посоветовал он, как бы невзначай, вставая и широко разводя крепкие руки в стороны.- Не приставай ко мне с глупостями, - натягивая куртку, пробурчал он привычные слова. - Мне на работу, я опаздываю. Если честно, то и без тебя тошно.

 

- Уходи, - ответила ему супруга с надрывом и задышала чаще, обхватив свою тонкую шею руками. – Насовсем уходи. Освободи мою квартиру, чтоб больше я тебя здесь не видела. И всё. Больше ни слова. Ни тогда, когда он прошел в спальню забрать старый, видавший виды чемодан, ни даже тогда, когда, отчего-то не удержавшись, оглянулся на пороге квартиры. Наталья стояла в прихожей, как соляной столб, - неподвижная и беззвучная. Ее глаза, ожившие и какие-то чужие, осмотрели Григория с ног до головы, как будто вбирая в себя весь образ целиком, без остатка, и закрылись. Молчание повисло в воздухе между двумя людьми коромыслом с одним пустым ведром. - Смотри, я за язык тебя не тянул,- наконец ляпнул, ухмыляясь, Григорий, мысленно накреняя воображаемое ведро, болтающееся на петле деревянной дуги, к себе. - Еще пожалеешь, - мстительно изрёк он, прищурившись. - Все бабы жалеют, и ты не исключение. Сказал и с силой хлопнул дверью. В подъезде жалобно мяукнул кот. Послышался град скверных слов и серия нетерпеливых шагов. Однако, не всё так просто в этой жизни. Череда неприятностей, свалившихся на давно не стриженную голову вечно недовольного мужчины, заставила его припасть к горлышку бутылки, что не могло не сказаться на его работе. - Тебе конец! - орал в трубку его шеф, - мужик быковатой наружности и такого же темперамента. Григорий некоторое время слушал оглушительный рев и даже не морщился, хотя голова его,- чугунная и какая-то неудобная, - болела невыносимо.

 

-Ты меня понял? - подытожил монолог Илья Федорович, прозванный сотрудниками за свои габариты Слоном. Бригада грузчиков, возглавляемая Ильей Фёдоровичем, грузила всё что придётся, соглашаясь на все условия и идя на любые уступки клиентам. - Жрать хотите, - работайте! - поучал новичков Слон, сидя в своей заваленной коробками из –под ананасов конторе.- Пашите без устали. Если только замечу лентяйство или хотя бы намёк на него,- вышибу, а на ваше место найду тыщу других. За это можете не волноваться. И мужики работали. Кряхтя и охая, подставляли свои спины под мешки с мукой, сахаром, песком и под прочие тяжести. Погрузку, а также доставку более ценных объектов,

 

Слон доверял только узкому кругу специалистов. Возглавлял этот список ни кто иной, как Григорий Супонин, - самый рослый крепыш из всей братии и, по словам не склонного к похвале Слона, самый башковитый. - Тебе доверяю, как себе, - признался однажды подчиненному Илья Фёдорович и, как бы в подтверждение, качнул своим необъятным пузом в сторону зачехленного рояля, который надобно было перевезти из одного конца города в другой. Хозяин инструмента заплатил сумасшедшую цену за доставку и пообещал накинуть с десяток клиентов в случае, если исход дела будет положительным. Тогда Григорий проявил всё своё мастерство и смекалку, предварительно поработав с ребятами в конторе шефа над схемой. Слон был доволен. Ведь заказчик более чем сдержал своё слово, и теперь у него было не десять, а целых пятнадцать клиентов, и каждый со своими хорошо оплачиваемыми заказами. … Григорий еле разлепил веки, услышав в трубке гудки(шеф, высказав, наконец всё, что думает, окончил монолог)

 

- Понимаю, что тяжело тебе, - не в тему закудахтала где-то справа от него мать. - Нельзя ж так убиваться по Наташке. Пускай, как хочет, а нам с тобой жить нужно. От слов, сказанных родительницей, Супонин отмахнулся, впрочем, как и от нее самой, и целый день провалялся на диване, прислушиваясь к пустоте в душе.

 

Если бы не его закадычный друг, случайно встретившийся ему у здания сельпо, то кто знает, может быть, продлилась его пьянка еще не одну неделю. Услышав же, что Наташка так ни разу и не заявилась в контору, чтобы узнать как обстоят дела у изгнанного мужа, Григорий вмиг отрезвел. Наскоро попрощавшись с коллегой, искренно переживавшем о грозящем другу увольнении в случае дальнейшей неявки на работу, он рванул к автобусной остановке, желая во что бы то ни стало отыскать негодницу, но, замявшись, вернулся в жилище, понимая, что в таком виде особо не разбежишься. Как назло, мать с утра без всякого спроса перестирала вещи сына, включая и те, которые были в чемодане, и вывесила их во дворе, словно знамёна. Григорий давно не обращал внимания на отношения между матерью и возлюбленной. Их(отношений) он не касался и воспринимал решение обеих держаться друг от друга на расстоянии как нечто само собой разумеющееся, но когда вдруг до него дошло, что старая курица, громыхая тазами в ванной, празднует таким образом его разлуку с женой, взбеленился не на шутку и изо всех сил, на какие только был способен, прикрыл за собой дверь родительской квартиры, покидая ее облачённым в старомодное одеяние покойного родителя.

 

…Сама история знакомства Григория с Натальей была несколько мутной, если не сказать большего. Например, его мать говорила о том, что его бес попутал, когда он затаскивал в Натальину квартиру бэушный холодильник, купленный девушкой на заботливо скопленные деньги,- для кого-то не большие, а для нее немалые. Девушка тогда здорово переживала, чтобы его(обыкновенный, ничем особенным не отличающийся от других агрегат ) поставили осторожно в углу и по возможности проверили и розетку. Наталья, выступавшая на тот момент в роли заказчика, посулила за работу аж целых сто рублей сверху, что не могло не вызвать кривую усмешку на заросшем лице одного из верзил. -Хватит кудахтать,- посоветовал он низким голосом и, приказав товарищу спуститься к машине за инструментами, принялся наводить справки. -Одна живешь, что ли?- без обиняков спросил он бледную хозяйку, суетившуюся около плиты. Девушка вместо ответа всплеснула руками и тихонько всхлипнула. -Господи, суп пропал, чем же я теперь кормить вас стану? -Господи-господи, - передразнил ее Супонин, ковыряясь в розетке. В квартире неожиданно погас свет, и мужчина не нашел ничего лучше, чем выругаться. -Неси лампу,- буркнул он, натыкаясь на метнувшуюся в соседнюю комнату девушку всем корпусом, и машинально подхватил ее, не давая упасть. Свет меж тем снова зажегся.

 

Вспыхнул он и в душе одинокой девушки, когда она увидела заросшую физиономию грузчика неподалеку от своего лица. …Целоваться она не умела. Этот факт почему-то выводил из себя мужчину, полагавшего, что поцелуи и прочие нежности –это чисто бабское дело. Лежа по ночам рядом с любовницей, оказавшейся поначалу еще и девственницей, Григорий мысленно вскипал от недостатка поцелуев и оттого, что не может заставить себя сказать об этом девушке. Он со стоном разочарования погружался в ее тело, заботясь в первую очередь о своих ощущениях. Он ухмылялся в темноту, когда слышал слабый девичий писк и молча доводил начатое до известного всем момента. Проваливаясь в сон, он не удосуживался обнять притихшую и до смерти уставшую за день хозяйку квартиры, а ранним утром, опрокидывая в себя свежезаваренный чай, шел на работу, где на время забывал о девушке, с азартом таская грузы и подзадоривая товарищей не лентяйничать. Слон первым заметил перемены, произошедшие в подчинённом после первой встречи с Натальей. -Не знаю, что у вас там с этой, какой ее там, но работать ты стал еще лучше!- пугая воробьев и бездомных кошек, орал на улице шеф. Разговаривая одновременно с кем-то по телефону, он энергично попыхивал сигарой и подмигивал Супонину, становившемуся вдруг мрачным.

 

Товарищи сочувственно помалкивали, не решаясь во всеуслышание заявить Григорию о том, что он-де ошибся, выбрав себе пассию из числа обыкновенных медсестер, и что теперь вся их честная компания скорбит по этому поводу. Никто не знал, что у него на уме, да он и сам не знал, но когда супружница вдруг выставила его за порог, приравняв тем самым к старому чемодану, от которого ей вдруг захотелось избавиться, мужчина начал понимать, что где-то внутри него есть орган, имя которому сердце.

 

2 часть

 

К дому, в котором Григорий прожил с женой ни много ни мало целых три года, он шел вразвалочку, поплёвывая под ноги и поглядывая по сторонам. В подъезде Супонин решил отдышаться. Шутка ли, возвращение в лоно семьи. Его не смущал тот факт, что по дороге он так и не купил цветов жене. Мужчина, с присущей ему самоуверенностью считал, что он сам и есть тот подарок, которого так ждет не дождется брошенная супруга. Даже будучи изгнанным ею, он продолжал думать о том, что это он бросил её. Так гораздо удобней было и для него, и для друзей, которые поняли бы его без лишних слов, появись он на работе. Григорий нахмурился, отгоняя от себя воспоминания. Те же, как назойливые насекомые, вновь полезли в его сознание, как только он позволил себе остановиться у лестничной площадки, замерев на середине лестницы.

Он нехотя предался им, словно нелюдимый прохожий, вынужденный слушать звуки, издаваемые старой шарманкой. …В один из пасмурных дней, когда на работе дел было по горло, шеф вызвал его в свой кабинет. -Закрой дверь,- тихо попросил он подчинённого, вставая из-за стола и подходя к окну. Григорий потёр щетинистый подбородок, выполняя просьбу Слона, и мысленно напрягся. "Сейчас начнётся!"- подумал он злобно, изучая толстый живот начальника, виднеющийся сквозь разошедшиеся от натяжения полы рубашки.

 

-Дело у меня к тебе есть,- всё так же тихо сказал Слон, прикладывая к губам сложенные на манер рупора руки. -Заработаешь кучу бабла,- прошипел он в образовавшееся отверстие и покачал головой, словно не веря самому себе.- СтатУю бабе одной нужно доставить. Её, между прочим, из Франции приволокли, где и изготовили специально для нее. У статУи всё, как у мужика, яйца короче имеются, ну, эти, причиндалы,- он нервно засмеялся, не отнимая рук ото рта.- Баба эта не признает мужиков. Она и баб не признает, -пояснил Слон, видя недоумение на лице подчиненного.- Ей хочется со статУей отношения иметь. Мне по секрету один её знакомый сказал. Он же и попросил проследить за доставкой. Слон закатил глаза и добавил: -По мне хоть с дверной ручкой пускай забавляется, лишь бы платила неплохо! -Статуя-дело нехитрое,- поразмышляв немного, сказал Григорий.- Его и без меня можно обмозговать. -Не торопись,- Слон несколько посуровел. -Заказчик поставил одно условие. Те, кто будут доставлять штуковину в особняк к бабе, должны быть крепкого телосложения и не коротышки.

 

-Пошёл я,- махнул рукой Супонин.

-Да брооооось ты!- кинулся к нему Слон.- Ты же не знаешь, о какой сумме речь идёт. Не выпендривайся, бери, что жизнь подсовывает, не задумываясь, тогда и получишь много,- изрёк он деловито и полез в карман за деньгами. Увидев внушительную пачку тысячных купюр, Григорий побледнел. -Что?- размахивая ею перед остолбеневшим грузчиком, словно веером, спросил толстяк.

Он плотоядно облизнулся и спрятал деньги в карман. -Их получишь после выполнения задания,- сказал он, внимательно глядя на Григория.- Жену приоденешь, в свет выведешь, она ведь у тебя красотка. Это видно даже через тряпьё, в которое ты рядишь её. Слон прошествовал к столу и брякнулся в кресло, удивительно проворно вскидывая толстые ноги на крышку массивной мебели.

-Негоже прятать такое сокровище в дешёвых шмотках,- продолжил он, ковыряясь зубочисткой в зубах, и тут же перевёл тему.- Статуя должна быть доставлена ровно в восемь вечера вот по этому адресу,- мужчина постучал ногой, обутой в ботинок из настоящей крокодиловой кожи, по листку бумаги, лежащему на столе. …Переступая вдвоём с напарником через порог огромной мраморной гостиной, устланной белоснежными коврами, Супонин заметно нервничал. Дурацкие костюмы, которые шеф специально раздобыл для них где-то, хоть и оказались впору, но были такими смехотворными и нелепыми, что Григорий позволил себе возмутиться вслух. -Что за …?!- разозлился он, когда

Слон достал из сейфа пару белоснежных мужских жилетов и клетчатые красные юбки. -Насчёт жилетов не знаю,- насупился тот, -но юбки настоящие мужские, такие в Шотландии принято на праздники надевать. Примерь-ка лучше и не ершись. Ты не красна девица на выданье. Напарник Супонина, с которым ему предстояло доставить заказ, появился в конторе за час до выполнения задания и был еще совсем юнцом. Высокий, мощный парень без малейшего признака растительности на лице, казалось, абсолютно не растерялся, глядя на аккуратно разложенные вещи на столе шефа. Он только многозначительно присвистнул и почесал стриженый затылок. -Да это ж кучу бабла стоит,- сказал он позже, выходя из нанятого шефом лимузина и направляясь к грузовичку, следовавшему за блестящим черным авто всю дорогу на почтенном расстоянии.- Шмотки эти настоящие, а не какая-нибудь подделка. Нам на них даже смотреть не разрешалось, не то, чтобы надевать их. Григорий стиснул зубы, оглядывая усыпанную разноцветными камешками дорогу, ведущую к особняку, и решил не спрашивать напарника о месте его настоящей работы, ибо ему вдруг и так стало всё понятно, как дважды два.

 

3 часть

 

Супонин почувствовал на себе взгляд хозяйки особняка, вышедшей на улицу встречать группу прибывших работников. Усеянный непристойными статуями разных калибров и утыканный фонтанами, как чириями, «двор», на котором собственно и находилось вычурное строение в виде то ли храма, то ли обсерватории, имел потрясающие размеры, невольно наводя Григория на мысль о том, что в нем бы с легкостью поместились несколько десятков общественных двориков. Мужчина упрямо не желал смотреть на размалеванную даму, одетую во все черное спереди и бывшую почти голой сзади.

 

«Ее костюм, наверное, не успели дошить»,-мелькнуло в голове у грузчика и он даже порадовался тому, что шеф выдал ему нормальную юбку, а не такую, как у этой фифы, -длинную с одной стороны, и почти без материала с другой. Мужчина в долю секунды оценил жеребячьи ноги дамы, ухмыльнувшись про себя ее чрезмерно узким коленкам и тощим, словно спички, бедрам. «На такую даже статуя не позарится,»- решил он моментально, и принялся хмуро оглядывать трёх незнакомых парней в яркой новенькой униформе. Те вызвались сами доставить заказ в грузовичке, справляясь со своей задачей так умело, что Григорию ничего не оставалось, как скромно стоять в сторонке и про себя восхищаться их отлаженными движениями. Иноязычные рабочие, один из которых был негром, переговаривались на каком-то каркающем наречии, аккуратно сгружая нечто, запакованное в коробку с отверстиями на тележку. Они с неким благоговением осмотрели коробку высотой с человеческий рост, и одновременно кивнули друг другу. -Готово,- сказал напарник Супонина, как будто подводя итог под увиденным.

 

- Нам ничего нести не нужно,- пояснил он Григорию.- От нас требуется идти рядом. Попытайся шагать в ногу со мной,- юнец широко улыбнулся и поиграл накаченными бицепсами. В это время хозяйка, которую про себя Григорий окрестил Жеребячихой, подошла совсем близко и, не долго думая, сунула ему за резинку гольфа зеленую купюру. Григорий набычился. Он с трудом сдержался, чтобы не пнуть присевшую перед ним заказчицу,- обладательницу некрасивого носа, похожего на орлиный клюв, но лишь что-то промычал, глядя на ее тощий затылок с выщипанными прядями. Одна из них,- самая длинная, спускалась чуть ли не до пояса женщины, и была переплетена разноцветными нитками. -Вперед, мальчики,- вставая и отряхивая подол одеяния,- тоненьким голоском приказала дама.- Время не терпит! Иностранные грузчики аккуратно покатили тележку по дорожке, и напарник Супонина, посмотрев на него покровительственно, двинулся вслед за ними. -В ногу,- повторял он, как попугай, качая головой.

 

Григорий назло всем и в первую очередь самому себе, пошел так, как ходил всегда,- вразвалку. Он абсолютно не переживал о том, что его шаги совсем не совпадают с чеканной поступью юного придурка, который ко всему прочему, так вихлял задом при этом, что юбка, в которую он был одет, плясала вокруг его ног. Супонин совсем не был готов к последующим событиям, развернувшимся перед его одичалым взором в гостинице…

 

Той самой статуей, о которой вещал его толстопузый шеф, оказался живой человек. Увидев вылезшего из коробки обмазанного с ног до головы в бронзовую краску парня, застенчиво улыбающегося хозяйке, и его повисшие причиндалы, украшенные белыми мелкими цветами, Григорий вскинул брови и бесшумно плюнул на белый ковер, приземлив плевок рядом со ступнёй госпожи, обутой в черную туфлю.

 

Несколькими минутами ранее женщина в холле вздумала приставать к нему, ловко запустив свою птичью лапку под его юбку и с неожиданной для такого хрупкого создания силой сжав его правую ягодицу. Григорий мог запросто снести ей голову, махнув рукой, словно веслом, но он лишь дернул плечом, как будто вздрагивая, и дама, охнув, тряпкой повисла на юнце, кинувшемся ей на помощь.

 

-Осторожней, Ирэна Ахметовна,- прокудахтал юнец, целуя руки заказчице. Очевидно, он решил, что женщина, в чьём доме он с дружками частенько предавался оргиям, споткнулась о подол юбки, и поэтому ошибочно принял ярость, вспыхнувшую в ее расширившихся глазах, за испуг.

 

…Дома Супонин очутился поздно ночью. Он не стал посвящать Наталью, взволнованную столь поздним визитом мужа, в детали всей истории, в которой он выступил в роли позорной пешки, сказал только, что заработал кучу денег. На самом же деле, он их просто выхватил из ящика стола шефа, после того как явился к дверям конторы на грузовичке, позаимствованном у рабочих. Покидая его уютную кабинку, Григорий с такой яростью захлопнул в ней дверцу, что сработала сигнализация в шикарном авто Слона, припаркованном неподалеку.

-Гони бабло!- рявкнул грузчик, вламываясь в кабинет начальника, разглагольствовавшего с кем-то по телефону. Не дожидаясь объяснений, он, не стесняясь, обыскал широкие карманы льняного пиджака толстяка, а также открытый ящик стола. Когда его поиски увенчались успехом, он молча удалился, не позаботившись прикрыть за собой дверь, и делая вид, что не услышал, как опешивший шеф тихо выругался.

 

…В ту самую ночь, Григорий впервые за всё время своей совместной жизни с женой, отказался выполнять супружеский долг. Наталья ластилась к нему как могла. Она целовала его подбородок и нежно гладила его тело, как всегда осторожно обходя самые уязвимые на ласку эрогенные места. Мужчина лежал на кровати бревном, судорожно сжав кулаки и плотно прикрыв веки. Ему в свете последних событий казалось, что это не жена прикасается к нему, а Жеребячиха, и вот-вот ожидал, что она вдруг схватит его если не за гениталии, то уж за ягодицу точно.

-Иди вон!- не в силах больше терпеть маячивший перед мысленным взором образ Ирэны Ахметовны, выпалил он и сам рывком поднялся с кровати. Ночевал он в кухне на табуретке. Сидя за столом и стараясь не прислушиваться к плачу жены за стеной, Супонин рисовал мрачные картины в уме, выстраивая ряд логических на его взгляд фактов, один из которых до того неожиданно прогремел в его сознании, словно гром среди ясного неба.

 

«Да она ж мне противна!»-подумал он в сердцах, в ужасе уставившись на свои дрожащие руки. С тех самых пор между ним и его женой больше ничего не было, кроме совместного проживания на её жилплощади, чередовавшегося периодическими ночевками Супонина в родительской квартире.

 

4 часть

 

Наталья устало плелась по лестнице, нагруженная сумками со снедью до отказа... Ее поясница ужасно ныла, голова кружилась, а перед глазами то и дело плясали искорки. Так было всегда, когда ее посещали критические дни, но несмотря на плохое самочувствие и зияющую дыру в её жизни, образовавшуюся с уходом второй половины, в больнице она умело маскировала своё душевное состояние заботливой улыбкой и была готова выслушивать чей-то пусть даже и бессвязный бред, лишь бы не думать о своём новом статусе отказавшейся от мужа идиотки.

 

Ее приятельница, санитарка Нора Быкова, всю прошедшую неделю приступала к ней со своими советами и поучениями, уверяя подругу, что у нее не все дома. -Такого мужика выгнать!- шепотом возмущалась девушка, выпучив глаза, и набрасывалась на бутерброды, принесённые Супониной из дому. Когда подругам выпадала редкая возможность посидеть немного за столом в ординаторской, Нора, дважды успевшая побывать за гражданскими мужьями в браке, стращала и без того несчастную коллегу бесперспективным будущим. -Станешь старой дурой, вообще никому не нужной,- говорила она, щедро накладывая в чашку с чаем не своё малиновое варенье.- У нас ведь всё к закату с возрастом, а у них, наоборот, к рассвету,- имея в виду женскую и мужскую физиологию, пыталась объяснить она очевидные вещи. –Без мужской ласки ты превратишься в стерву, поверь мне на слово.

Наталья неподвижно сидела за столом, пытаясь не обращать внимания на боль в ноющих ногах. Ощущая горечь во рту и полное отсутствие аппетита, она так и не притронулась к бутербродам, даже чаю не отхлебнула. Тот стоял бесхозным в центре шаткого стола, обстреливаемый жадными глазами Норы. -Хоть чаю выпей,- перестав однажды рассуждать о возвышенном, вернулась на грешную землю Быкова.

–Не ешь ничего вон. Так и ноги недолго протянуть. Может, ты беременная?- вдруг сделала она предположение и втянула голову в плечи. -Наташка,- зашептала Нора,- неужели он оставил тебя с младенцем в утробе?! Вот гад!

 

-Не беременная я,- поспешила успокоить подругу Супонина. –Месячные у меня. -А, ну тогда еще не всё потеряно,- на лице Норы почему-то отобразилось разочарование.- Это типично бабские штучки, без них тоже нельзя. Она в итоге напросилась к подруге в гости, мотивировав это тем, что у нее в однокомнатной квартире решили на время поселиться сестра с мужем, и ей, дабы не стеснять молодоженов, край как необходимо перекантоваться где-нибудь хотя бы две недели. -Ты ж теперь вроде как одна,- сказала она смущенно. -Пустишь, а? В последний момент у нее что-то «нарушилось в планах»(Нора нашла нового любовника с дачей), и она, позвонив подруге, стоящей в очереди за колбасой, отменила визит. «Вот те раз»,- подумала Наталья, растерянно осматривая сумки с провизией.

«Что ж мне теперь со всем этим делать?» Девушка потратила немалую сумму на то, чтобы накупить различной снеди.

Ей не хотелось потчевать постоялицу одной водой из-под крана. Ведь после ухода мужа Наталья перестала питаться вообще, не интересуясь едой, как таковой, и входила в кухню только для того, чтобы смастерить бутерброды, которые после съедала подруга, ну, и посмотреть на почти опустевший холодильник, выступающий на данный период в роли своеобразного напоминания о Григории.

Супонин после происшествия со статуей и прочими стриптизерскими штучками, до самого разрыва отношений с женой столовался в квартире у матери, и ему было как-то неинтересно, что в холодильнике супруги не так густо, как в холодильнике родительницы.

 

В квартире жены он пил только чай. За пределами же оной ел всякие вкусности, приготовленные родительницей, и пил водку или коньяк. Своих денег супруге он не доверял,- складывал их у матери в тайничок за шкафом.

О нем( о тайничке в виде небольшого сундука) знал только он сам и иногда проверял его содержимое, скрупулезно пересчитывая бумажки. Мужчина не мог понять, зачем он возвращался в квартиру к жене. Та больше не делала никаких попыток сблизиться с ним, и, возвращаясь с работы, надолго запиралась в ванной. Там она стирала вещи, приводила себя в порядок и тихонько плакала, включив воду, а после уходила в небольшую комнатку, в которой спала на старом диване с одной единственной комковатой подушкой.

 

-Не ходи ты к ней, -советовала Григорию мать. –Если не нравитесь вы друг другу, зачем же глаза мозолить? Сторожишь ты ее, что ли?- ревниво спрашивала она сына, замирая на мгновение у плиты. Супонин криво ухмылялся и откусывал большой кусок от котлеты.

 

-Ну, ты и выдумала,- говорил он, методично жуя. -Ну, а зачем тогда?- вскидывалась пожилая женщина, с остервенением перемешивая в посудине тесто для блинов.- Ты ж позоришься, сынок!

Григорий долго смотрел в пустую тарелку, не в силах самому себя признаться в том, что в глубине души боится измены жены, а после шумно вставал из-за стола и, не поблагодарив за ужин, уходил к себе в комнату.

Мать слёзно просила у него прощения, подходя к двери, и если настаивала на том, чтобы сын открыл дверь, он повиновался ее просьбе и, наскоро одевшись, уходил к жене, по дороге успевая выпить не одну рюмку коньяку в местном баре.

 

…Наталья резко остановилась, увидев у двери своей квартиры темный силуэт. Девушка запаниковала, когда тот покачнулся и двинулся ей навстречу. На лестничной площадке было темно, и она не сразу сообразила, что одетый в мешковатые чужие вещи человек,- ее муж. Лишь услышав его глухой голос, она поняла, кто перед ней и приготовилась бросить сумки и бежать вниз по лестнице, куда глаза глядят. -У меня ключи имеются,- поставил ее меж тем в известность Супонин и, как будто угадав мысли супруги, преградил ей путь к отступлению: аккуратно обойдя ее и шагнув на две ступеньки ниже, он, очутившись у нее за спиной, хрипло зашептал:

 

-Я всё никак не решался войти в квартиру. Думал, может, у тебя там кто-то обосновался. Теперь смотрю, что мои догадки подтвердились,- имея в виду тяжелые сумки в руках оторопевшей девушки, прохрипел он, ненавидя себя за ревность, которая вдруг до такой степени расшалилась в нем, что он на несколько мгновений перестал слышать что-либо. -Ну-ка, пойдем-посмотрим, кто там у тебя,- продолжил он, немного отдышавшись, и нервно лишил жену тяжести, сграбастав сумки одной рукой и подхватив её саму, словно сноп, другой. Девушка заартачилась, пытаясь освободиться и бормоча о том, чтобы он оставил ее в покое, что придало мужчине дополнительный стимул.

-Веди меня к нему!- рявкнул он ей в макушку, прижимая к себе покрепче. Наталья, всхлипнув, обмякла.

 

5 часть. Окончание.

 

Сердце Супонина заколотилось с утроенной силой, когда его мозг пронзила страшная догадка.

 

Мужчина чуть не упал, почувствовав вдруг в ногах неимоверную слабость. «Всё время она мне изменяла и теперь беременна!»- вихрем пронеслось в его сознании и ухнуло в правый висок дикой болью.

-«Всё конечно!» Он разжал руки, роняя на пол сумки с провизией и жену, находящуюся в обморочном состоянии, машинально подкорректировав ее падение ногой. Так Григорий обычно придерживал падающие мешки с мукой, чтобы не слишком много было пыли в воздухе. Перешагнув через жену и воя, словно раненый зверь, он начал раскачиваться всем корпусом, биясь лбом о дверь квартиры и на полном серьезе полагая, что сейчас ему придется столкнуться нос к носу с суровой действительностью,- то есть с ухажером Натальи. Конечно же, он боялся не её избранника, оказавшегося проворнее законного муженька, встречи с ним он даже жаждал. Перестав использовать голову в качестве тарана и собираясь разорвать обидчика на куски, Григорий, что есть силы, двинул кулаком в дверь, а после нажал кнопку звонка.

 

-Выходи, мразь,- прошептал он в дверную щель, обнимая дверь с обеих сторон руками и готовясь при случае сдернуть её(закрытую и запертую на ключ) с петель, а то и просто выставить, вдавив ее внутрь одним пинком.

-Там нет никого, Гриша,- услышал он жалобный стон. Супонин тяжело дышал, как будто только что закончил бежать длинную дистанцию и пересек финишную черту.

Он медленно подошел к Наталье, лежащей между перевернутых сумок и не делающей никаких попыток встать.

-Ты же не сумасшедший?- спросила она тихо, с ужасом глядя на присевшего рядом мужчину. Девушка тут же умолкла, вернее, её заставила это сделать грубая ладонь мужа, с силой надавившая ей на губы.

-Как же так?!- прохрипел Григорий, с трудом удерживаясь на ногах.

 

Под подошвами его ботинок находилось что-то липкое и очень скользкое( яичные белки, вперемежку с желтками и скорлупой) -От меня не хотела ребенка, а от него, значит, понесла?!

-Ты же не сумасшедший,- простонала Наталья в ладонь мужа. Из ее глаз покатились слезы.

…Поздней ночью мужчина сидел в темной кухне за пустым столом, глядя на свои загрубевшие от тяжелой работы ладони, и слушал тиканье часов. Через окно струился лунный свет, облачая бэушный холодильник, с которого и началась вся эта история, в какие-то мягкие тона и придавая ему тем самым вполне сносный вид.

Продукты, уцелевшие и не испортившиеся, были заботливо разложены Супониным по полкам. Даже в подъезде он убрался сам: собрал раздавленные апельсины и яйца в совок, и тщательно вымыл лестничную площадку, почувствовав вдруг в себе дикие угрызения совести.

Ведь среди всего этого лежала ранее его супруга, брошенная по его милости еще и на произвол судьбы. Он пока не мог выговорить проклятые слова о прощении. Его язык совсем не повиновался ему. Едва он подходил к спальне, в которой находилась Наталья, то его грудь начинали раздирать противоречивые чувства. Он не мог даже дышать по-человечески, не то, чтобы говорить что-то.

 

Мужчина уткнул голову в ладони, вспоминая о том, как в подъезде, в котором устроил безобразную сцену ревности, выхватил из кармана супруги затрезвонивший телефон, безжалостно сорвав карман плащика, в котором он лежал.

Затаив дыхание, он жадно прислушивался к пьяному женскому смеху в трубке.

-Натусь,- вещала между приступами веселья какая-то истеричка. -Ты не дуешься на меня за то, что я передумала в последний момент заселяться в твоей квартире? Дорогая, прости-прости-прости меня! Не злись- не злись!- канючила она дурашливо и так звонко, что в ухе у Григория тренькало. Звуки смачных поцелуев и жаркие мужские стоны то и дело прерывали болтовню бабы, которая, не позаботившись разузнать о том, кто ее слушает на данный момент, предупреждала подругу о вероятности катастрофы для обеих сторон, если та вдруг обидится.

Он молча выслушал ее разочарованное «раз молчишь, значит, всё с тобой ясно» и серию гудков, а потом помог жене подняться.

 

…Супонин вздрогнул, почувствовав на своём затылке теплое дыхание. -Ну, что ты сидишь в темноте?- спросила Наталья, целуя его заросший густыми волосами затылок. Она прерывисто вздохнула и нежно обняла поникшие широкие плечи.

 

-Прости меня,- услышала она невнятную просьбу мужа и только крепче прижалась к его мощной спине. -Я тебя никому не отдам,- ответила она чуть позже, целуя его мокрые глаза.

-Я люблю тебя,- удивившись самому себе, прошептал Григорий, поднимаясь из-за стола и заключая ее в объятья.

Словно стесняясь, Супонин добавил. -Роди мне ребенка.