Рубаха

перелицевали Ване рубаху,

слава Аллаху,

теперь наряжен,

в плечах косая сажень.

штаны, правда так себе,

а сапоги, покамест и вовсе на столбе —

а ну-ка достань-ка!

сможешь ли, Ванька?

 

исподлобья глядит, сопит.

хорош, паразит!

 

штаны подтянул повыше

и полез... на крышу.

 

куда же ты, милай?

такой громила —

морда с решето,

проломишь ведь крышу-то!

 

даже ухом не ведёт, будто не слышит,

лезет всё выше, выше,

вот уже и на трубе, дурень — мозги набекрень,

того и гляди продырявит курень.

 

встал на цыпочки, как цыган перед цыплятами,

(ну что с вами делать с такими, придурковатыми?

слезай, расшибёшься!)

 

а он, знай себе красуется, мол, хорош я?

девки рты пораскрывали,

промеж друг дружки развели трали-вали,

жених-то вызрел, как арбуз на бахче,

пускай, не в парче,

но рубаха —

ах! а?

красна, хороша — хоть посылай за свахой.

 

а Ваня наш тем временем раскачался,

сориентировался по галсу,

да как прыгнет... мимо столба.

ба!

знать, чья-то ворожба

не иначе,

дерьмо собачье!

 

цел, ли ты, Ванюша?

столпились, клуши.

да что ему будет?

разойдитесь, люди.

 

встал, отряхнулся, смотрит — порвал рубаху.

со страху

сел и заплакал

наш Геракл —

слёзы размазывает кулачищами —

будем опять, говорит, мы нищими.

В рваной рубахе кому я нужен,

без сапог к тому же,

нет, мол, никогда не стать мне мужем.

 

вон и девки разбежались кто куда.

эх, беда.

 

смотрит — одна не уходит, всё с Вани глаз не сводит,

влюбилась, вроде.

да это ж Настасья

век не видать теперь без неё Ванюше счастья.

посмотрел на неё - зарделась, словно маков цвет.

 

ох, как ломит хребет!

не сломал ли?

крутанул salto mortale —

вроде, нормально.

 

оглянулся — нет никого!

колдовство...

 

только маменька бежит, голосит,

рыдает навзрыд:

"Ванечка, сыночек мой ненаглядный! "

смотрит — живой здоровый,

а вот обнову

порвал изрядно:

 

"домой поди, стоеросина,

да сиди там теперь до осени! "

 

и пошёл он, не скрывая печали...

 

домой? едва ли —

сбежал к свет Настасье

искать любовь и согласье.

и пошли у них с тех пор шуры-муры.

 

бабы дуры

не потому что дуры, а потому что бабы...

 

ну, Ваня красивый хотя бы...