Годы войны я практически не помню, но помню тяжёлое послевоенное время, когда всё время хотелось есть.

Нас с сестрой часто отправляли к бабушке, которая жила в деревне, в ста километрах от нашего городка.

 

Помню запах плюшевой скатерти с длинной бахромой. Золотые кисти свисали до самого пола, и мы с сестрой часто прятались под столом, чтобы подслушать бабкину ворожбу.

 

Наша бабушка была деревенской знахаркой, и помогала маленьким детям избавляться от болезней, порчи и сглаза заговорами и целебными травами.

К ней привозили детей из разных областей нашей необъятной Родины, и бывало, что около её дома собиралась целая толпа женщин с маленькими кричащими малышами на руках.

 

Помню, что бабушка ставила на стол икону и зажигала свечу. Рядом клала огромную травяную подушку, на которую и укладывала младенцев.

Что-то шептала над маленьким тельцем, может быть молитвы, разобрать из-под стола было невозможно.

 

Один раз, когда мы с сестрой сидели, как мышки под столом, в комнату вошла рыдающая женщина с кричащим малышом на руках. Плач ребёнка был настолько громким и надрывным, что я было хотел выскочить из своего убежища, но сестра дёрнула меня за руку, треснула легонечко по затылку, и шёпотом приказала сидеть, где сидел.

 

Женщина умоляла бабушку что-нибудь сделать, иначе она сойдёт с ума. Ребёнок совсем не ест и ни пьёт, только орёт, как резанный.

Помню, что в тот момент, мою маленькую голову посетила мысль, что я бы тоже сошёл с ума от такого крика.

 

Мы не видели происходящего, но вдруг услышали, как бабушка стала петь, да так громко, что плач ребёнка успокоился. Затем последовало тихое бабкино воркование. Ребёнок, как будто внезапно онемел, и больше ни разу не пикнул.

 

Денег за лечение бабушка никогда не брала, но мамаши всегда в благодарность привозили ей картошку и яблоки. Однажды кто-то привёз кулёчек конфет, и в тот день мы с сестрой были самыми счастливыми детьми на свете.

 

Готовясь умирать, бабушка позвала мою сестру к себе и сказала, что хочет передать ей свой дар.

Когда бабушка дотронулась до неё, та резко отдёрнула руку, крикнув, что она комсомолка и верит только в светлое будущее коммунизма.

 

Умерла бабушка в глубокой старости, так и не передав никому свое умение.