Он играл...

Он играл,

а они смотрели –

равнодушно,

между едой,

между фразами поздравлений,

разговорами вперебой.

 

Он играл,

и дрожали пальцы,

возбуждённо касаясь струн.

И стонала гитара:

– Сжалься, –

но порыв его был безумн.

 

Он играл,

заглушая горе,

извлекая за звуком звук.

Сам с собою истошно спорил –

бесноват,

многолик,

многорук...

 

Он играл

торопясь, тревожно,

будто это – в последний раз...

Это было на вопль похоже,

но мелодия

жить рвалась!

 

Он играл свою жизнь со сцены,

повторяясь,

опять и

опять.

Блеф внимания был бесценным –

он

совсем

не умел

играть...