Лов гула

Убирайся в подмозговье,

мой столицый людовед,

пусть томится

подростковый

мой внетропный бред

и сверкают лунно копья.

 

Это всё моё – голгофье.

 

Вслед кругов цирк-адных тяжб

на башке болотной ляжь.

 

Что к себе не подзову я,

то – ни завязь и ни звук:

упорхнувшие ворота,

мёртвых записей зола.

 

Ты захва-ты-вай,

загла...

...ешь салат, моя Мнемоса,

с винегретом злых пороков,

куйся в плед,

кряхти спинозно.

 

Я – просплюнувший весь свет –

 

вижу Гензель, вижу Гретель,

вижу мир свой перегретый

до незримого бела, –

там – на фото – не дорога –

цифер платная длина.

 

То не трогай, сё не трогай...

 

Мнёшь колышущийся персик

вдруг пролившегося плача.

 

Доигравший в шрёдингерский

ящик,

спит себе двоичный кот,

в параличный ком

переходящий –

в нулевое состояние существа.

 

С хвостовилянием,

щемяще,

бьётся море у стола.