Поэты

"Пока не требует поэта

К с вященной жертве Аполлон,

Из всех детей ничтожных света,

быть может, всех ничтожней он.

Но лишь божественный глагол

До слуха чуткого коснётся,

Душа поэта встрепенётся..."

И миру явятся Татьяны,

Княжны Людмилы и Русланы,

И Вини пух, и пятачок,

И Ваня, с виду, простачок,

И Айболит, и колобок,

И конь волшебный Горбунок.

 

Бог создал звёзды и планеты,

А зори, радуги, кометы

И ночи, звёздные,

- поэты.

 

 

 

 

Вот и век двадцатый минул,

А у них всё те же нравы.

Бес поднял войны дубину.

Что же будет, Боже правый!?

Янки, фрицы, самураи

Снова сбились в волчьи стаи.

Нудят нас к военной брани.

И хохол туда же,

с ними.

Образумь их, Боже милый!

Или мы мозги им вправим сами,

Силой.

 

Я сказать не знаю как

 

Видно бог в отгуле нынче.

Где нибудь лежит на пляже.

Или холст маслами мажет

С Леонардо ибн Давинчи.

 

Или пост небесный кинув

В "самоход" подался старче.

Надрывая грудь и спину,

Он теперь на даче хрячит,

Помогает выжить сыну.

 

Я сказать не знаю как,

Чтоб не узрел бог укору,

Но теперь кругом бардак

Без егошнего надзору.

 

Я по крови не ариец.

 

Я цветным рождён был (ржавым)

Толь в отца, толь в деда рыжим.

Слава богу, не курчавым,

Под Уфой, а не в Париже.

 

Предок мой, мать говорила,

Не курчавый эфиоп

С берегов песчаных Нила,

Не безродный раб Эзоп,

А Волыни князь! Данило.

 

Я по крови не ариец.

Узкоглаз, не бел, как глист.

Ну и что ж что не берлинец,

Но зато и не фашист.

 

Все мы тута азиаты:

Кто бурят, а кто-мордвин.

Мы для вас орда, сарматы,

Вы для нас чума, пираты,

Мразь коричневая, блин!

 

Вам поход nach Osten мнится?

Чтобы сделать нас рабами?

Нашей кровушки напиться?

В Бабий Яр сложить рядами?

Вам! должны мы покориться?

Он, бурят? и я, мордвин?

Плюнем мы свинцом вам в лица.

И ордой войдём в Берлин.

 

Я цветной! я ваших краше:

Узкоглаз! слегка скуласт!

Я рождён был мамой Рашей!

Помни это, пидераст.