WM – 14. Похищение

«...и странно, что даже в самой смелой мысли представить не смогли, то лучшее, что может быть. Но не абстрактно, ведь мечты – лишь то, чего не существует. Мечту, однажды ставшей былью, уже не назовут мечтой. Мне – посчастливилось, я – Твой...

 

Я не был ни сумасшедшим, ни гением. Если в первом случае – это скорее нетипичная адаптация к внешней и внутренней среде, то во втором – в бóльшей степени сторонняя оценка результатов труда. Вслед за этим можно было бы начать говорить о фортуне, но разве одно лишь желание найти новые закономерности привлекает, пускающихся рассуждать, в столь зыбкую область?

Однако я никогда не настаивал на том, чтобы другие не имели права предполагать в случившихся событиях, а также в моих или собственных поступках мотивов и процессов давно изученных. В конце-концов, если кто-то был способен находить покой и удовлетворение в мысли, к примеру, что притяжение, существующее между двумя людьми – лишь результат биологических, нейробиологических, физических, психических или иных подобных процессов, то дальнейший диалог мне представлялся бессмысленным.

Но мне всё ещё казалось достаточным простое допущение того факта, что может существовать нечто сверх человеческого понимания, тем более, что ни одна наука не могла отрицать такой возможности. Являлась ли подобная неопределённость вопросом времени – установить было нельзя, поскольку для этого пришлось бы оперировать всякий раз понятиями, касающимися "замкнутой" системы.

Однако, вопреки моим ожиданиям и уже имеющимся наработкам, ребром встал вопрос "качества", который я считал скорее иллюзорным, поскольку не стремился выдумать утопичную модель мира, принимая за данность любые проявления и меняя лишь своё к ним отношение. Проще говоря, мне не предоставлялось возможности сравнить применяемые "призмы" восприятия в действии. Раньше.

Но концепция приобретения человеком иных свойств по существу, не по качеству, отпала ещё задолго до описанных событий. Чтобы строить воздушные ступени, необходимо больше, чем одно желание, чтобы они существовали.

Я не знал, почему всё именно так. Не мог сказать даже, что больше не смел желать ничего иного, но всякий раз явно ощущал, что это единственное, к чему меня всегда по-настоящему влекло... Надеюсь, что так это и останется, к тому же, нам свойственно приобретать качества, соответствующие нашему тяготению.

 

Любовь короче вечности, как мелочный злодей. Не этим ли можно было объяснить намерения мира противостоять... "угрозе"?»