МАТЕРИ НЕ ДОЛЖНЫ ПЛАКАТЬ

(Из записок следователя)

 

"Наши дети - это наша старость. Правильное

воспитание - это наша счастливая старость,

плохое воспитание - это наше будущее горе,

это - наши слёзы, это - наша вина перед другими

людьми, перед всей страной."

А.С. Сухомлинский,

Учитель и педагог

(1918-1970)

 

 

Преступления совершаются непрерывно. Ежедневно места лишения свободы пополняются новыми осуждёнными. Это напоминает бесконечный поток. Его не в силах остановить сам Господь Бог. Одни выходят на свободу, другие прощаются с ней, кто на определённое время, а кто навсегда.

Нагрузка по борьбе с преступностью ложится громадным грузом на плечи правоохранительных органов. Подавляющее количество совершённых преступлений раскрываются. С одной стороны, стоит титанический труд сотрудников полиции. Их работа не останавливается ни днём, ни ночью. С другой стороны, стоят сломанные судьбы, несостоявшиеся свадьбы, не родившиеся от любимых дети, слёзы матерей. Они никогда не высохнут, пока в доме будет горе.

По роду своей деятельности следователю Олегу часто приходится бывать в ИВС. Поэтому ему приходится проходить сквозь толпу женщин, стоящих в порядке живой очереди у дверей изолятора. В ИВС содержатся лица, задержанные по подозрению в совершении преступления, а также арестованные за общественно опасные действия.

Этим лицам, по расписанию, через сотрудников ИВС, от родственников можно получать одежду и продукты питания в строго разрешённом количестве и наименовании.

Прежде чем что-то попадёт в руки арестанта, всё проверяется очень тщательно, на что у сотрудников ИВС уходит много времени. Потому у дверей ИВС, под открытым небом, всегда стоит очередь, в основном, из женщин всех возрастов.

Каждая мать считает своим святым долгом поделиться с сыном или дочкой последним куском хлеба. Бывают исключения, когда передачу приносят хорошо ухоженные, модно одетые, женщины. Их передача находится в больших сумках, набитых разной дорогой едой.

Большинство составляют плохо одетые пожилые женщины, рано состарившиеся от труда и забот. В их руках видавшие виды старые изношенные сумки. Им столько лет, как хозяйкам. Одни, чтобы не терять время на ожидание возврата пустых сумок, уходят домой. Другие покорно ждут возврата. Сумка нужна для очередной передачи, состоящей из недорогих продуктов, купленных на деньги, выкроенных из пенсии.

Мать есть мать. Все они не верят, что их дитя совершило преступление. Уверены, что это сделал кто-то другой, а правоохранительные органы виновными назначили их великовозрастных тихих и скромных детей, которые, как говорится, не могут обидеть муху. Потому не умеют за себя постоять. Никакие доводы не могут матерей переубедить в обратном. Олег при расследовании уголовных дел не встретил ни одной матери, поверившей, что её сын или дочь совершили преступление. Не было такого случая и у его коллег.

На эту женщину Олег обратил внимание, когда подошёл к дверям ИВС. Стояла сырая, холодная, крымская зима. Стужа, усиленная ветром, проникала под тёплую одежду и постоянно напоминала о себе. Сверху безжалостно колотила колючая снежная крупа. Женщине, ожидавшей возврата сумки, было далеко за шестьдесят. Лицо покрыто глубокими морщинами. Руки, покалеченные подагрой от тяжёлого труда, женщина безуспешно пыталась просунуть в рукава вельветового халата. Он был надет поверх тёплого изношенного пальто. На ногах много раз ремонтированные неутепленные сапоги. Они, как и одежда, не спасали старуху от холода и ледяной слякоти.

Старуха стояла в стороне от других горемык. Видимо, не хотела, чтобы посторонние видели её слёзы, медленно катившиеся по впалым морщинистым щекам до подбородка. Они застывали, и мелкими бусинками, падали на халат. Старуха неотрывно смотрела в одну точку, куда-то вдаль. Перед её глазами проходила вся нелёгкая жизнь, оканчивающаяся у дверей ИВС.

Дежурный по изолятору вынес старухе сумку с оборванной ручкой. В ней она передала еду тому, кому посвятила свою жизнь, а он её безжалостно предал, оставив одну на белом свете страдать и мучиться. Олег понимал, чего стоило старухе - пенсионерке собрать еду для любимого взрослого ребёнка.

Старуха крепко прижала к груди сумку, соединявшей её с родным человеком. Она, с трудом передвигая озябшие ноги, поплелась по неприветливой улице. На земле, припорошенной снегом, оставался от старых сапог не чёткий след, а длинные грязные полосы. Снежные крупинки падали на платок и халат несчастной старухи. Они не таяли, и потому застревали в мелких рубчиках халата, отчего старуха оказалась одетой во всё белое. Зима пожалела старуху, и подарила ей белый наряд, то ли для жизни, то ли для савана.

Жизнь продолжалась. Одни уходили за решётку, другие оставались их ждать. И те, и другие страдали. Но кто из них страдал больше? Невольно у Олега, рано потерявшему маму, в уме рождается обращение к тем, кто совершает или собирается совершить преступление: если не жалеете себя, пожалейте матерей, давшим вам жизнь.

 

Примечание: ИВС - изолятор временного содержания; ранее КПЗ - камера предварительного задержания.