Роксоланное

А очи его, матушка, страшные,

Черней вод Гнилой* в пору вешнюю.

Речь ведёт чудно́ — не по-нашему, —

То сычом шипит, то псом брешет он!

 

Расфуфыренный, яко девица

На челе тюрбан гарбузом горит.

Вьюн-травой под ним народ стелится.

Всяк поклон кладёт — и француз, и жид.

 

Нет Христа на них — вражьих по́трохов, —

Коль дела ведут с бусурманином,

Мне бы тот гарбуз да ему под дых,

По селу погнать окаянного,

 

Натравить собак, оскопить серпом,

Привязать к коню — в грязи вывалять,

Чтобы знал злодей, как в краю чужом,

Горько порченым да без имени.

 

Мне бы птахою, да к тебе на грудь,

Мне бы к батюшке да на исповедь,

Утонуть в реке, за утёс шагнуть —

Сбросить путы мне ненавистные.

 

Разомлел сераль, олеандром пьян,

На руках Луны, словно в коконе. —

Снится девице, как её тиран

Глядит омутом, гладит локоны.

 

 

 

 

 

Гнилая Липа* - река в Рогатине