Под грифом "Сов. Секретно", без цензуры (часть 16)
Часть 16
Прощай, шестая рота,
Ушедшая в века,
Бессмертная пехота,
Небесного полка
/Надпись на памятнике в Санкт-Петербурге/
Художник на войне запомнит краски,
И выложит их позже на мольберт:
Тревожный миг атаки без огласки,
И кем-то неотправленный конверт,
Щетину на щеках и злую стужу,
И кипятка спасительный глоток
Опишет, если Богу будет нужен
Его конкретно праведный итог.
/Людмила Ураева/
Да, вернёмся к четвёртому курсу в академии.
Моя работа в музее была связана не только с вопросами оформления, но приходилось работать с архивами, подбирая необходимые материалы для стендов, статей и участвовать в подготовке четырёхтомника истории академии. Я хочу сказать, что эта работа была интересной и многогранной.
Дальше Вы сами поймёте, почему это было именно так, а не как представляется некоторым обывателям – спокойное протирание штанов этакой нафталиновой, музейной крысы. Я неоднократно выезжал в Центральный музей ВС РФ на улице Красной армии, с которым мы не только делились информацией, экспонатами, но и где я получал боевые знамёна времён ВОВ для участия в праздничных мероприятиях академии.
Краткая справка о ЦМВС РФ:
ЦМВС РФ был основан 23 декабря 1919 года приказом Реввоенсовета Республики № 2207 и назван в честь Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА). Он является первым историко-революционным музеем, созданным после Октябрьской революции.
Основная экспозиция занимает 24 зала общей площадью 5000 м². Среди экспонатов: знамёна, награды, вооружение и реликвии военачальников, солдат и государственных деятелей. Три первых зала посвящены истории Русской армии и Флота до 1917 года, в них представлены вооружение, обмундирование армии во времена разных правителей Российской империи и материалы, рассказывающие о Первой мировой войне. Зал с четвёртого по шестой отдан под экспонаты, связанные с Красной армией в период Гражданской войны и иностранной военной интервенции, кроме того, в них хранятся реликвии революций 1917 года, личные вещи военачальников Антона Деникина, Сергея Маркова и других участников Белого движения. Седьмой и восьмой залы занимает выставка «Рабоче-крестьянская Красная армия и Флот на страже безопасности СССР». В них экспонируются материалы о руководстве СССР, военной помощи в разные годы Синьцзяну и данные о репрессированных офицеров Красной армии в ходе дела «Весна».
Залы с девятого по восемнадцатый посвящены Вооружённым силам в годы Великой Отечественной войны. В этих залах хранятся документы Германии, образцы вооружения, фрагменты оружия; рассказывается о Московской, Курской и Сталинградской битвах.
В зале Победы хранятся материалы о кавалерах Ордена Славы, Героях Советского Союза, именно в этом зале находится Знамя Победы.
Залы с девятнадцатого по двадцать первый посвящены послевоенной истории армии, двадцать второй и двадцать третий — созданию и развитию Вооружённых сил России.
В двадцать четвёртом зале проходят временные выставки. На территории музея также работает открытая экспозиционная площадка, где представлены 154 образца артиллерийской, ракетной, бронетанковой и авиационной техники.
В 2002 году перед зданием музея установили памятник воинам- десантникам шестой роты 104-го гвардейского парашютно-десантного полка 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии , погибшим в мирное время при защите интересов России. . Установлен в 2002 году на площади перед входом в Центральный музей Вооружённых Сил. Авторами проекта являлись скульптор Михаил Переяславец и архитектор Игорь Вознесенский.
Подвиг Псковских десантников:
29 февраля – 1 марта 2000 года на высоте 776 под чеченским селением Улус-Керт приняла последний бой 6-я рота 104-го гвардейского парашютно-десантного полка псковских десантников. Из 90 десантников погибли 84, в том числе 13 офицеров. Десантники ценой своей жизни сорвали проход 2500 боевиков под руководством полевого командира Хаттаба в Дагестан.
28 февраля 2000 года командир 6-й роты батальона Евтюхина майор С.Г. Молодов получил приказ занять господствующую высоту Исты-Корд рядом с Улус-Кертом.
Однако поскольку Молодов только что прибыл в часть и даже не успел ознакомиться с личным составом, то Марк Евтюхин принял решение лично участвовать в операции.
29 февраля 6-я рота после тяжелейшего 14-километрового марш-броска достигла высоты 776.0, где и произошёл тот самый бой с отрядами бандформирований, которые двигались в сторону Аргунского ущелья...
Перед десантниками 104-го полка поставили задачу: занять высоту Исты-Корд, по ходу маршрута создать опорные пункты на высотах 776 и 787.
Командование федеральных сил рассчитывало, что таким образом боевики попадут в огневую ловушку. На высоту 787 направились разведчики и взвод 4-й роты майора Александра Доставалова.
Десантники не успели окопаться, и как следует закрепиться на высоте 776.
Основные силы боевиков подошли раньше, чем ожидалось, и тут же двинулись на штурм. Их оказалось слишком много. Тем не менее, до темноты все атаки отбили.
Помогала полковая артиллерия, наносившая удары с расстояния около десяти километров. Ночью боевики усилили натиск, наступали уже не отдельными группами, а сплошными волнами.
К бойцам 6-й роты присоединился взвод майора Доставалова, покинувший соседнюю высоту 787. С каждым разом атаки ужесточались, стреляли практически в упор.
Не считаясь с потерями, Хаттаб бросал в бой все новые силы, постоянно предлагая десантникам сдаться. Под утро боевики были уже так близко, что доходило до рукопашной. К утру 1 марта большинство бойцов 6-й роты погибли, а у оставшихся в живых не было ни сил, ни боеприпасов, чтобы сдерживать боевиков. И подполковник Евтюхин вызвал огонь артиллерии на себя. Связь с комбатом прервалась. Ценой жизни десантники 6-й роты остановили прорыв бандформирований из Аргунского ущелья.
В интернете есть статьи о том, что в гибели 6-й роты есть вина вышестоящего командования, которое якобы запретило оказывать помощь десантникам. Приводится версия о том, что Хаттаб предложил восемнадцать миллионов рублей, чтобы ему дали коридор для выхода из окружения. Так это или нет, я не могу утверждать, потому что сам не являлся участником этих событий и не знаком лично с очевидцами. Непреложным фактом является лишь то, что весь личный состав совершил подвиг, не пропустив врага через себя.
В июле 2003 года было опубликовано открытое обращение региональной общественной организации семей погибших военнослужащих к президенту Владимиру Путину. В нём родственники задали ряд вопросов к и. о. командующего ОГВ генералу Геннадию Трошеву, начальнику Генштаба генералу А.В. Квашнину и к командованию ВДВ.
1. Почему выход роты был задержан командованием на сутки?
2. Почему имущество роты нельзя было забросить на вертолёте?
3. Почему рота двигалась в заранее подготовленную для неё засаду?
4. Почему роте не оказала поддержку дальнобойная артиллерия?
5. Почему командира роты не предупредили о наличии на маршруте главных сил противника? Каким образом информация о передвижении роты стала известна боевикам?
6. Почему командир полка требовал держаться и обещал помощь, хотя роту можно было в любой момент отвести, а посланная на помощь рота пошла по самому неудобному маршруту?
7. Почему военные оставили на три дня поле боя боевикам, позволив им похоронить своих погибших, собрать раненых?
8. Почему опубликованная через пять дней информация псковских журналистов застала генералов врасплох?
Указом Президента РФ, 22 десантникам 6-й роты было присвоено звание Героя России (из них 21 — посмертно), 68 солдат и офицеров роты награждены орденами Мужества (63 из них — посмертно).
Памятники Десантникам 6-й роты установлены не только в Пскове, Москве и Санкт-Петербурге, но и во всех регионах страны, откуда родом были Герои!
Опять я ушёл в сторону от основного повествования, но я не мог, не остановиться на подвиге моих земляков (Псковских десантников), хотя из восьмидесяти четырёх павших, всего восемнадцать уроженцев Псковской области, но теперь они все мои земляки навечно!
Я не знаю почему, по какой иронии судьбы, или иронии в судьбе, выражаясь эпиграммой Гафта на А. Мягкова:- Ни будь «иронии в судьбе», мы бы не знали о тебе!; в моей судьбе происходили события так или иначе, связанные с историей страны.
Был у меня друг Руслан, ветеран - Афганец, который ушёл из жизни двадцать четвёртого февраля двадцать второго года! Да, это дата начала специальной военной операции на Украине. Я с трудом уговорил его бросить работу в Москве и ехать в больницу на его малой Родине в Башкирии.
Он уехал из Москвы первого февраля. Последний раз мы созвонились с ним 10 февраля, а потом я держал с ним связь через его брата. Лечащим врачом был одноклассник Руслана, поэтому я надеялся, что ему будет предоставлена врачебная помощь в полном объёме. Почему он не остался на лечение в Москве?
Первое, у него не было официальной прописки. Даже документы (паспорт, удостоверения воина-афганца, и другие – остались у первой его жены в Узбекистане). Ему потребовалось четыре года, чтобы восстановить российский паспорт и только потому, что нашёлся родственник, работающий в этой системе. Почему жена не отправила ему документы в Башкортостан? Потому, что она требовала у него взамен переписать на неё дом, иномарку и КАМАЗ с прицепом! Ему пришлось срочно, бросив всё, бежать на территорию России.
Вторая причина, это неподъёмная для него сумма в двести тысяч, которую запросили в Москве за операцию на поджелудочной железе! Но даже, если бы мы эту сумму заплатили, я не был уверен, что к нему отнесутся со всем вниманием, а не как к заезжему гастарбайтеру! На моей памяти ещё свежо воспоминание, как родился мой внук? Роженица была помещена в очень приличный роддом в Москве и врачам заплачено за внимательное отношение. Но роды были тяжёлыми, и только наше личное вмешательство с требованием немедленного кесарева сечения, спасло жизнь дочери и внука!
Руслан убедил меня, что врач – одноклассник в Башкирии сделает всё возможное для него. Но после обследования дома, в Башкирии, у него ещё обнаружили серьёзное поражение лёгких омикроном! Состояние Руслана стремительно ухудшалось, его перевели за неделю до …, на ИВЛ, и двадцать четвёртого он ушёл!
Почему я вспоминаю здесь о нём? Потому, что он был мне настоящим другом! Потому, что год назад мы похоронили в Москве его, по- настоящему преданную ему, вторую жену Оксану! Потому, что он помогал мне в строительстве домика в деревне, где мы с ним ездили на рыбалку и ходили за грибами. Потому, что он много рассказывал про войну и подарил мне свою куртку - афганку, со следами той войны! Потому, что он делился со мной тем, о чём больше ни кому и ни когда не рассказывал и не мог рассказать!
Хочу привести Вам выдержку из статьи Дианы Сагдеевой, основанной на воспоминаниях воинов – Афганцев.
. - . - .
Афганистан — страна, в которой свободно продаётся опиумный мак. На территории государства действует программа поддержки крестьян: чтобы они заселяли свои поля чем угодно, но только не наркотиками. Во время войны денежных средств на поддержку этой программы не выделяют — и местное население старается как-то выживать. Так, самым доступным видом дополнительного заработка, подходящим для их климата и уровня жизни, становится выращивание мака. Один килограмм подобной субстанции стоит две-три тысячи афгани, при том, что среднестатистический годовой доход одного крестьянина в те времена составляет где-то пять тысяч.
Достать наркотики на войне не проблема: афганские мальчишки ежедневно подходят к воротам части и предлагают чарас, гашиш, опиум. Для многих из наших молодых ребят это первый опыт употребления наркотиков, и они очень быстро на них подсаживаются. Мне приходится проводить с ними профилактические беседы, но, конечно, это бесполезно. Они говорят мне:
— Сегодня я живу, а завтра — непонятно, буду ли я вообще.
Я знакомлюсь с героином во время операции на севере в 1980 году: мы зачищаем очередной кишлак, и мои солдаты впервые приносят мне мешок с чёрной массой, завёрнутой в обычный пакет. Такие пакеты потом мы будем находить практически в каждом доме, а после — уже и в наших казармах, но в самом начале войны никто из нас понятия не имеет, для чего нужна эта субстанция: странная, чёрная, без запаха. В этих же домах, которые находятся в зоне ответственности нашей 66-й бригады, мы находим маленькие, размером с чайную ложку, грабли с тремя зубчиками — этими инструментами десятилетние афганские мальчишки и девчонки надрезают бутоны и добывают мак. При этом за всё время службы на территории Афганистана я вижу тысячи гектаров маковых полей, но ни одной лаборатории по производству героина.
Схема такая: местные собирают массу, бандформирования вывозят её в Пакистан, производят героин, продают, покупают на эти деньги оружие и ввозят его на территорию страны, чтобы воевать против нас. Наши военнослужащие с героином знакомятся, прежде всего, благодаря солдатам, приезжающим из соседних азиатских республик и уже знающим, что такое лёгкие и тяжёлые виды наркотиков. После каждой операции они начинают забирать опиум с собой, употреблять сами и предлагать своим братьям по оружию. Да и сами афганцы свободно предлагают наркотики: гашиш, насвай, на особых условиях привозят и героин. На боевых нам выдают оранжевые пакетики со средствами первой помощи, в которых лежит много всего: таблетки, обеззараживающие воду, бинты, но самое главное — две ампулы с промедолом, лекарством, произведённым на базе опиатов, которое используют в случае тяжёлого ранения.
Своего солдатика я ловлю именно так: он стоит внутри палатки и вкалывает себе в вену промедол. Я знаю, что, как только у него закончится последний, четвёртый, кубик, он начнёт тырить его у товарищей. Где-то с середины 1980-го абсолютно на все операции мы уже ходим без обезболивающих: промедол воруют, причём не только из фельдшерских пунктов, но и внутри бригады.
По себе знаю, что такое ранение и каков эффект от промедола: однажды мне пришлось вколоть себе в бедро два кубика. Ощущения потрясающие: боль уходит, а вместе с ней и мандраж, и страх, и ощущение реальности.
Каждый день мы теряем огромное количество солдат: кого-то — по болезни, кого-то отправляют домой в случае ранения, но большинство погибают — и это, конечно, большой психологический удар для солдат. Только вчера вы дружите с кем-то, а сегодня его убивают, завтра вы начинаете дружить с кем-то другим, а послезавтра убивают и его. Поэтому солдат начинает думать о том, что его тоже обязательно убьют, — и никакой это не вопрос выбора, это вопрос времени.
В советских Вооруженных Силах нет подразделения, которое следит за психическим состоянием солдат. Во время Афгана даже командирам, абсолютно точно наплевать на подразделения, даже если во время боев оно теряет 80% своего состава: все оставшиеся в живых, на следующий день топают на операцию вместе с другими, как будто ничего не происходит вокруг. Каждый находится в поиске такого выхода, какой способен найти: офицеры пьют, причём пьют по-страшному, 40–50% выходят из Афгана хроническими алкоголиками. Многие занимаются дебошем и мародёрством, практически все курят гашиш и жуют насвай. Солдаты колются, особенно активно используя доступный промедол. Алкоголизма и наркомании нет разве что в спецподразделениях: они приезжают, выполняют операции по ликвидации главарей — и уезжают обратно. Им не приходится жить в 60-градусной жаре, в условиях полной антисанитарии, в их головах не копошатся вши, и они не знают, что такое поймать «афганский букет» болезней (брюшной тиф, гепатит и малярия). Комитетчики (Комитет государственной безопасности. — Прим. авт.) понятия не имеют, что происходит в армии на самом деле. Мы сами, командиры подразделений, порой слабо представляем себе реальную ситуацию, потому что проконтролировать каждого невозможно: у офицеров одна палатка, у солдат другая, половина солдат служат днем, половина ночью. Как за каждым из них проследить, непонятно. У нас в роте мы знаем только о трёх сильно зависимых ребятах. Один ворует промедол, второй постоянно сбегает с боевых, а у третьего, туркмена с самой сильной зависимостью, часто съезжает крыша. Однажды его застукают за попыткой изнасилования молодого солдатика — и выстрелят в спину.
Я не считаю, что контрабанда — а она есть во всех подразделениях — самое страшное, что может случиться на войне. Количество доставленных на родину цинковых гробов, например, кажется намного страшнее. Самый ходовой товар, вывозимый из Советского Союза, — это водка, пользующаяся особым спросом среди офицерского состава, а самые вывозимые товары из Афганистана — это оружие, драгоценные камни и наркотики. Перевозят разными способами: в ресиверах грузового транспорта, в запасных колёсах, в топливных баках самолётов, чаще всего летающих прямыми рейсами из Кабула в Ташкент.
. - . - .
Да, Руслан воевал в Афгане, он служил в автомобильном дивизионе обеспечения, водителем на Урале 4320. В одной из поездок в составе каравана на горной дороге, его машина подорвалась на мине, сам Руслан получил тяжёлое ранение левой ноги и несколько не значительных осколочных повреждений туловища. Ногу врачам удалось спасти, но после операции она стала на несколько сантиметров короче, и всю оставшуюся жизнь Руслан мучился с судорогами и варикозом вен.
В общем-то, он мне ничего нового не рассказал, о чём я уже слышал от Афганцев – сокурсников, но он был живым свидетелем, и не доверять ему у меня не было ни каких оснований.
Однажды, командир роты вызвал его к себе и сказал, чтобы он хорошенько проверил и подготовил машину в дорогу.
- Повезёшь груз-200 с офицером и солдатом охраны!
В кузов машины под тент загрузили шесть цинковых гробов. Их нужно было развести к местам захоронения, где проживали погибшие солдаты. Маршрут был подобран таким образом, что эти населённые пункты располагались в одном направлении, по пути.
Когда они прибыли по первому адресу, машину остановили на улице, не далеко от дома родителей погибшего солдата. Офицер отправился в местный военкомат, для решения организационных вопросов похорон. К родителям пока не заходили, но они должны были получить оповещение зарание.
Руслан взял ведро и направился к колонке за водой, чтобы наполнить радиатор. Пока он набирал воду, к нему подошёл солдат в Афганской форме и спросил, откуда военная машина на их улице? Руслан сказал, что привезли груз-200 по адресу, но ещё родителям не сообщали. Незнакомый солдатик сказал, что он живёт на этой улице и всех здесь знает. Тогда Руслан назвал номер дома и фамилию погибшего солдата. Незнакомый солдат побледнел и сел на землю. Это мой адрес и моя фамилия – сказал он, я ничего не понимаю!
Руслан попросил его домой пока не заходить, а он доложит офицеру об этой страшной неувязке! Когда вернулся офицер, Руслан объяснил ситуацию и показал на живого груз-200. Офицер приказал всем сесть в машину и ехать к военкомату. В общем, этим делом занялось ФСБ, всех допросили, взяли подписки о не разглашении.
После вскрытия цинковых гробов, только в двух из шести оказались тела погибших. В остальных были наркотики, валюта и драгоценности. Солдатик, который оказался живым, получил назначение к новому месту службы, но из-за разницы в рейсах самолётов, сообразил, что успеет заехать домой и потом на самолёт. На самом деле, на новом месте его ждала смерть!
Вот такой эпизод из своей жизни рассказал мне Руслан.
Я не хочу ни чего утверждать, но не является секретом и то, что в той войне наряду с героизмом и верности воинскому долгу, были и такие позорные страницы, о которых нельзя забывать, а делать всё, чтобы их было как можно меньше!
Я пережил Руслана, пережил
Хотя по возрасту он был меня моложе
И почему-то где-то совесть гложет
Что у меня запас был круче сил
А ты хотел ещё пожить и строил планы
И начал домик возводить на Родине своей
Но вот здоровье, словно Моисей
Заводит нас под мрачные анналы
И дала сбой, что под желудком железа
И злой ковид объём урезал лёгких
И силы таяли, как вешние снега
И ИВЛ подвёл черту – послал всё к чёрту
И ты ушёл, ирония судьбы
В тот самый день с Хохлами заваруха
А ты Афган прошёл и выжил, но – Увы
По мирной жизни всё терзала невезуха
Ты отборолся и отвоевал
А мы уж сами разберёмся с Украиной
Фашистам не пройти! Я всё сказал
Спокойно спи – земля тебе - периной!
