Белый

Познакомились месяц назад,

А вчера он уехал на фронт.

Добровольцем.

И даже не стал дожидаться повестки.

Ты стоишь перед зеркалом, смотришь в стеклянную ночь,

Видишь в ней отражение войн.

Заболевшее сердце

Убаюкаешь тихим:

«Да мы не знакомы почти.

Он не звал в ресторан…

Мы гуляли по старому парку и встречали рассвет на одном из разбитых мостов –

Не снарядом, а временем.

Долгим, мучительным временем.

Я на кофе его не звала, не делили постель…»

Но делили одно на двоих эскимо у киоска,

Но делили одну на двоих неизбывную боль

За своих. За беду. За людей.

За покой городов.

За пожар городов…

Сердце глуше и загнанней бьется.

И ты лезешь в комод:

Там от бабушки – пряжи мотки,

Старых спиц целый ворох, уже проржавевших немного.

И ты сядешь вязать, вспоминая накиды,

И пух

Будет лезть тебе в нос, и от слез станет петель не видно.

Но ты свяжешь ему десять пар самых теплых носков,

Серый снуд и жилет, и зеленую толстую шапку.

Потому что зима.

Потому что от тысяч врагов

Оберег на века каждой женщиной шьется и ткется.

Ты привяжешь к себе его жизнь – прямо к ждущей душе.

Чтоб не смог не прийти, и чтоб был крепкий утренний кофе!

Вы знакомы едва.

Но хватает тебе для того, чтобы верить в него.

Даже если запутан клубок.

Если сердце горит.

Если чёртово зеркало бьется.