О ПИСЬМЕ АВЕРЧЕНКО
О ПИСЬМЕ АВЕРЧЕНКО ЛЕНИНУ
«Здравствуй, голубчик! Ну, как поживаешь? Всё ли у тебя в полном здоровьи? Кстати, ты, захлопотавшись около государственных дел, вероятно, забыл меня?.. А я тебя помню. Я тот самый твой коллега по журналистике Аверченко, который, если ты помнишь, топтался внизу, около дома Кшесинской, в то время, как ты стоял на балконе и кричал во всё горло: «Надо додушить буржуазию! Грабь награбленное!» Я тот самый Аверченко, на которого, помнишь, жаловался Луначарский, что я, дескать, в своём «Сатириконе» издеваюсь и смеюсь над вами. Ты тогда же приказал Урицкому закрыть навсегда мой журнал, а меня доставить на Гороховую.
Прости, голубчик, что я за два дня до этой предполагаемой доставки на Гороховую - уехал из Петербурга, даже не простившись с тобой. Захлопотался.
Ты тогда же отдал приказ задержать меня на ст. Зерново, но я совсем забыл тебе сказать перед отъездом, что поеду через Унечу. Не ожидал ты этого? Кстати, спасибо тебе. На Унече твои коммунисты приняли меня замечательно. Правда, комендант Унечи - знаменитая курсистка товарищ Хайкина сначала хотела меня расстрелять. «За что? - спросил я. - За то, что вы в своих фельетонах так ругали большевиков». Я ударил себя в грудь и вскричал обиженно: «А вы читали мои самые последние фельетоны? - Нет, не читала. - Вот то-то и оно! Так нечего и говорить!» А что «нечего и говорить», я, признаться, и сам не знаю, потому что в последних фельетонах — ты прости, голубчик, за резкость — просто писал, что большевики — жулики, убийцы и маровихеры… Очевидно, тов. Хайкина не поняла меня, а я её не разубеждал. Ну вот, братец ты мой - так я и жил.
Выезжая из Унечи, я потребовал себе конвой, потому что надо было переезжать нейтральную зону, но это была самая странная нейтральная зона, которую мне только приходилось видеть в жизни, потому что по одну сторону нейтральной зоны грабили только большевики, по другую только немцы, а в нейтральной зоне грабили и большевики, и немцы, и украинцы, и все вообще, кому не лень… Большое тебе спасибо, голубчик Володя, за конвой - если эту твою Хайкину ещё не убили, награди её орденом Красного Знамени за мой счёт…
Много, много, дружище Вольдемар, за эти два года воды утекло… Я на тебя не сержусь, но ты гонял меня по всей России, как солёного зайца: из Киева в Харьков, из Харькова - в Ростов, потом Екатеринодар, Новороссийск, Севастополь, Мелитополь, опять… Севастополь. Это письмо я пишу тебе из Константинополя, куда прибыл по своим личным делам. Впрочем, что же это я о себе, да о себе… Поговорим и о тебе… Ты за это время сделался большим человеком… Эка, куда хватил: неограниченный властитель всея России… Даже отсюда вижу твои плутоватые глазёнки, даже отсюда слышу твоё возражение: «Не я властитель, а ЦИК».
Ну, это, Володя, даже не по-приятельски. Брось ломаться - я ведь знаю, что тебе стоит только цикнуть и весь твой ЦИК полезет под стол и сделает всё, что ты хочешь. А ловко ты, шельмец, устроился - уверяю тебя, что даже при царе государственная дума была в тысячу раз самостоятельнее и независимее. Согнул ты «рабоче-крестьянскую», можно сказать, в бараний рог… Ты знаешь, я часто думаю о тебе и должен сказать, что за последнее время совершенно перестал понимать тебя. На кой чёрт тебе вся эта музыка? В то время, когда ты кричал до хрипоты с балкона - тебе, отчасти, и кушать хотелось, отчасти и мир, по молодости лет, собирался перестроить. А теперь? Наелся ты досыта, а мира всё равно не перестроил.
Доходят до меня слухи, что живётся у вас там в России, перестроенной по твоему плану - препротивно. Никто у тебя не работает, все голодают, мрут, а ты, Володя, слышал я, так запутался, что у тебя и частная собственность начинает всплывать, и свободная торговля, и концессии. Стоит огород городить, действительно!
Впрочем, дело даже не в том, а я боюсь, что ты просто скучаешь. Я сам, знаешь ли, не прочь повластвовать, но власть хороша, когда кругом довольство, сияющие рожи и этакие хорошенькие бабёночки, вроде мадам Монтеспан при Людовике. А какой ты к чёрту Людовик, прости за откровенность! Окружил себя всякой дрянью, вроде башкир, китайцев - и нос боишься высунуть из Кремля. Это, брат, не власть. Даже Николай II частенько раньше показывался перед народом и ему кричали «ура», а тебе что кричат? «Жулики вы, - кричат тебе и Троцкому, - Чтоб вы подохли, коммунисты». Ну, чего хорошего? Я ещё понимаю, если бы рождён был королём - ну, тогда ничего не поделаешь: профессия обязывает. Тогда сиди на башне - и сочиняй законы для подданных. А ведь ты - я знаю тебя по Швейцарии - ты без кафе, без «бока», без табачного дыма, плавающего под потолком - жить не мог. Небось, хочется иногда снова посидеть в биргалле, поорать о политике, затянуться хорошим кнастером - да где уж там! И из Кремля нельзя выйти, да и пивные ты все, неведомо на кой дьявол, позакрывал декретом №215523. Неуютно ты, брат, живёшь, по-собачьему. Русский ты столбовой дворянин, а с башкирами всё якшаешься, с китайцами. И друга себе нашёл - Троцкого - совсем он тебе не пара. Я, конечно, Володя, не хочу сплетничать, но знаю, что он тебя подбивает на всякие глупости, а ты слушаешь.
Если хочешь иметь мой дружеский совет - выгони Троцкого, распусти этот идиотский ЦИК и издай свой последний декрет к русскому народу, что вот, дескать, ты ошибся, за что и приносишь извинения, что ты думал насадить социализм и коммунизм, но что это для отсталой России «не по носу табак», так что ты приказываешь народу вернуться к старому, буржуазно-капиталистическому строю жизни, а сам уезжаешь отдыхать на курорт. Просто и мило! Ей богу, плюнь ты на это дело, ведь сам видишь, что получилось: дрянь, грязь и безобразие.
Не нужно ли деньжат? Лир пять, десять могу сколотить, вышлю. Хочешь - приезжай ко мне, у меня отдохнёшь, подлечишься, а там мы с тобой вместе какую-нибудь другую штуковину придумаем - поумней твоего марксизма. Ну, прощай, брат, кланяйся там! Поцелуй Троцкого, если не противно.
Где летом - на даче? Неужели в Кремле? С коммунистическим приветом, Аркадий Аверченко».
Диссиденты вытащили это письмо (а пришло оно к ним от западных «друзей») еще в середине 80-х прошлого века. МГУ-шный аспирант, историк-медиевист, диссидент Саша Скогорев с упоением мне это письмецо цитировал.
Аверченко - замечательный сатирик, что стоят его рассказы, как его персонаж, стоя перед зеркалом, левеет («История болезни Иванова», весьма актуально).
Под стать Власу Дорошевичу с его рассказом про пирог с околоточным надзирателем, где он, кстати, издевается и над националистами, и над либералами («Дело о людоедстве»). Помните газету Демократического союза Новодворской «Свободное слово»? У Дорошевича в рассказе – ««Завихряйской свободное слово». Газета просуществовала один день».
Не жалует Аверченко и полицию («Участок», 1913), и царскую Россию («Хлопотливая нация», этот рассказ мы печатали в нашем самиздатовском «Рабочем вестнике в 1988-м), и буржуазные партии, см., напр., «Октябрист Чикалкин», и буржуазную Европу - «Экспедиция сатириконцев в Западную Европу» 1912 года.
Но, увы, Аверченко деградировал. Уже с началом войны публикует патриотические статейки: «План генерала Мольтке», «Четыре стороны Вильгельма», «Случай с шарлатаном Кранкен» и др. В июле 1918 года большевики закрыли «Новый сатирикон», где работал Аверченко, вместе с другими оппозиционными изданиями, что естественно для военного времени.
С 1920 года Аверченко пишет в пользу Русской армии барона П. Н. Врангеля.
Текст договора между правительством Франции и Врангелем:
«Признать все обязательства России и ее городов по отношению к Франции с приоритетом и уплатой процентов на проценты. Уплата процентов и ежегодного погашения гарантируется:
а) передачей Франции права эксплоатации всех железных дорог Европейской России на известный срок; б) передачей Франции права взимания таможенных и портовых пошлин во всех портах Черного и Азовского морей; в) предоставлением в распоряжение Франции излишка хлеба на Украине и в Кубанской области в течение известного количества лет, причем за исходную точку берется довоенный экспорт; г) предоставлением в распоряжение Франции трех четвертей добычи нефти и бензина на известный срок, причем в основание кладется добыча довоенного времени; д) передачей четвертой части добытого угля в Донецком Районе в течение известного количества лет. Указанный срок будет установлен специальным соглашением, еще не выработанным. Пункты б, в и д вступают в силу немедленно по занятии войсками ген. Врангеля соответствующих территорий. Суммы, вырученные благодаря экспорту сырья, имеют быть использованы для уплаты процентов по старым долгам.
При русских министерствах финансов, торговли и промышленности в будущем учреждаются официальные французские финансовые и коммерческие канцелярии, права которых должны быть установлены специальным договором».
Из-за границы Аверченко врет, как сивый мерин.
1) «Поумней марксизма» - пишет он, обращаясь к Ленину. Но сам Аверченко в марксизме – ни уха, ни рыла. Он не получил даже начального образования, т.к. в виду плохого зрения и слабого здоровья не мог долго заниматься.
Ну, не могла Россия «вернуться к старому, буржуазно-капиталистическому строю». Потому что царская Россия – полуфеодальная монархия.
И коммунизм – это одно, социализм – другое. И нельзя их «насадить», да еще одновременно, вообще это дело истории.
И не вводил Ленин обратно частную собственность. Ибо лозунг «фабрики – рабочим, землю – крестьянам» и означает их, рабочих и крестьян, частную собственность. И государственная собственность – тоже частная, как разъясняет Энгельс в книгах «Антидюринг» и «Развитие социализма от утопии к науке».
2) Не понимая политики Ленина, Аверченко повторяет тезис меньшевиков, что отсталая Россия не созрела для социалистической революции. Но Ленин и без Аверченко это прекрасно знал. Его расчет был на то, что Россия подтолкнет мировую революцию, а далее пролетариат развитых стран придет на помощь отсталому российскому рабочему.
Мировая революция не случилась, даже революция в Германии потерпела поражение, и в 1929-м Веймарская республика пала. Но Ленин задолго до этого, еще в 1919-м, на съезде сельскохозяйственных коммун объяснял, что нет в России социализма, что «вряд ли внуки увидят социализм». Еще в 1918-м Ленин пишет, что ни одному здравомыслящему коммунисту не придет в голову объявлять существующие экономические отношения в России социалистическими.
Не пришел пролетариат-победитель на помощь, оттого Ленин и ввел концессии.
Аверченко ничегошеньки не знает о большевистской России, Ленин на съезде выступал в 1918-м, а письмо Аверченко Ленину – 1921 года.
Кушать хотелось Аверченко, то и повторял, как попугай, всякую западную буржуазную агитку.
3) Не затягивался Ленин никогда хорошим кнастером (сорт крепкого курительного табака) – он вообще не курил. Любил по молодости чешское пиво, но, когда мама написала ему, что денег нет, отказался и от пива.
И пивные не Ленин позакрывал, а просто продлил царский сухой закон, введенный на военное время.
«… тебе, отчасти, и кушать хотелось», - бросает Аверченко. Ленин, между тем, питался крайне плохо. Это Сталин жрал от пуза, а Ленину врачи постоянно пеняли, что своим невниманием к еде губит здоровье.
И в Швейцарии, конкретно, в Берне, Ленин не орал о политике, он уехал в Берн из австрийской тюрьмы.
4) Не кричал Ленин с балкона «додудшить буржуазию» и «грабь награбленное». Больше того, в 1918-м он отказывал рабочим в их требовании передать им в руки заводы, где они работали, отказывался прогнать капиталистов - указывая рабочим, что они безграмотны и развалят производство.
Лозунг «грабь награбленное» - соответствует выражению Маркса в «Капитале»: «экспроприация экспроприаторов». Ленин, повторяя лозунг, сослался на выступление донского казака Шамова на III Всероссийском Съезде Советов 16.1.1918, Шамов заявил, «мы грабим грабителей». И не с балкона это сказал Ленин, а на заседании ВЦИК, 24.1.1918.
5) Согласно Аверченко, Ленин окружил себя китайцами и башкирами, т.е. «всякой дрянью». Что, по мнению Аверченко, недостойно дворянина. Можете назвать хоть одну китайскую фамилию в окружении Ленина? В составе ВЦИК – ни одного башкира, поищите башкир в центральных руководящих органах страны Советов того времени!
Всё перепуталось в голове у Аверченко: это Ростова-Хайкина, сотрудник ВЧК, прибыла из Брянска в Унечу с отрядом китайцев и казахов (не башкир), которые ранее работали на строительстве железной дороги.
Фрума Ефимовна Ростова-Хайкина позднее воевала вместе со Щорсом, затем, как инженер-электрик, работала нас строительстве трех ГРЭС. Потом ТЭЦ-1 в Челябинске, затем Уральский автозавод в Миассе, 1-й и 39-й московские авиазаводы. Большую пользу людям принесла.
6) Ленин «прицыкнул на ЦИК», этот миф передается от поколения к поколению. То, что Ленин не раз оказывался в меньшинстве, то, что Сталин в Гражданскую попросту игнорировал приказы Ленина, Аверченко не знает.
7) В 15-м номере журнала «Сатирикон» обсасывается пропагандистский миф, что Ленин – немецкий шпион: «Пожалуйте, герр Ленин. Поезд уже подан, герр Ленин! Осторожнее, тут ступенька, герр Ленин!» Но никто не собирался арестовывать Аверченко, как и всех сатириконовцев, никто гонения ему не устраивал, это больная фантазия Аверченко – с целью придать себе вес на Западе. В «Новом сатириконе» печатались Маяковский, Александр Грин, закрыли журнал в июле, но он выходил еще в августе.
8) «Никто у тебя не работает, все голодают, мрут…» - пишет Аверченко.
Что ж, умирали. Вот что писал в мемуарах британский посол Брюс Локкарт:
«Нашей политикой мы содействовали усилению террора и увеличению кровопролития... Алексеев, Деникин, Корнилов, Врангель изо всех сил стремились сбросить большевиков. Но для этой цели, без поддержки из-за границы, были слишком слабы, потому что в их собственной стране они находили опору только в офицерстве, которое было само по себе уже очень ослаблено... Мой помощник по разведке Хикс служил посредником между мной и врагами большевиков. Они были представлены в Москве так называемым центром, имевшим левое и правое крыло, а кроме того, лигой спасения России во главе с Савинковым... Оба контрреволюционных органа были единодушны лишь в одном отношении — оба желали получить от союзников помощь деньгами и оружием».
В Сибири фашиствовал Колчак, белоказаки развлекались гестаповской пыткой «рубка в капусту», зверствовал белобандит Булак-Балахович, белые расстреливали крестьян целыми семьями только за сочувствие Советам.
Фундаментально безграмотный Аверченко не знал, что «мрут» - как раз в царской России.
В 1906-1910 гг. смертность в просвещенных странах составляла 15,6 на 1000 человек населения, в обездоленных – 23,8, в России – 29,6. От заразных болезней в 1905-1909 гг. умерло в просвещенных странах – 71,5 чел. на 100 000 населения, в обездоленных – 199,9, в России – 527,7.
В 1-й мировой войне численность армий составляла у России – 5,3 млн человек, у Франции – 3,8 млн, у Англии – 1,0 млн, у Германии – 3,8 млн, у Австро-Венгрии – 2,3. К концу войны, когда вступили США, потери убитыми составили: у России – 2,3 млн (по другим данным, напр., Измозика, 2,5 млн), Франции – 1,4 млн, Англии – 0,7 млн, а вот у Германии – 2,0, у Австро-Венгрии – 1,4 млн.
Промышленность была расстроена, начался кризис.
И остановил эти кровопролитие и разруху – Ленин.
Только после Октябрьской революции существенно снизилась смертность и увеличилась рождаемость, несмотря на голодные 1920-1922 годы. Большевики сделали то, что не мог царь – поголовно привили оспу, победили тиф, ввели санитарию, резко увеличили число больниц, в 1925-м победили холеру.
Открываются новые университеты, исследовательские институты, введен ликбез, который начался прямо во время Гражданской, возводятся мосты, прокладываются дороги, строятся новые заводы, в 1920-м (а письмо Аверченко – 1921 года) принят план ГОЭЛРО. Но, согласно Аверченко, у Ленина «никто не работает».
И кто после этого Аверченко? Никто, быдло, продажный фейкомёт.
Великий князь Михаил Александрович Романов оценивал ситуацию в России совсем не так, как Аверченко: «Мне пришло в голову, что, хотя я и не большевик, однако не мог согласиться со своими родственниками и знакомыми и безоглядно клеймить все, что делается Советами только потому, что это делается Советами. Никто не спорит, они убили трех моих родных братьев, но они также спасли Россию от участи вассала союзников. Некогда я ненавидел их, и руки у меня чесались добраться до Ленина или Троцкого, но тут я стал узнавать то об одном, то о другом конструктивном шаге московского правительства и ловил себя на том, что шепчу: "Браво!" … Какой бы ни казалось иронией, что единство государства Российского приходится защищать участникам III Интернационала…» («Книга Воспоминаний», М., 1991).
Великий князь был в курсе, что во главе Красной армии - ее создатель Троцкий. Вот ведь на какую глупость подбил Троцкий Ленина.
Вот написал я – и что? Думаете, это хоть какое-то впечатление на либералов произведет? Жди-дожидайся, как об стенку горох. Невменяемые, как и сталинисты, как и троцкисты, анархисты, поклонники Путина, поклонники Платошкина, сторонники лунного заговора, верующие в структурированную воду, в химтрейлы, в детей-индиго, в мировое сионистские правительство, в торсионные поля, в смертельную вакцинацию, в Илона Маска и прочее. И не только потому, что все они интеллектуальные кастраты, а, главным образом, потому, что они духовные педерасты.
Борис Ихлов, 17.10.2021
