У залива лежать терпеливо...
У залива лежать терпеливо
или молча бродить вдоль залива, -
никаких тебе радиоволн,
не догонят газетные сплетни...
Этот август, быть может, последний...
Видишь лодку, а видится - чёлн.
Безмятежно насквозь голубое,
и, Бог знает, что будет с тобою:
может - голод, а может - тюрьма...
Но купается ветер в рубахе -
забывается о Карабахе
и о том, что еврейка сама.
Только тем-то и счастливо детство
было, что подносило в наследство
столько неба - до края земли:
совестливые луковки эти,
и восточную сказку мечети,
и готических стрел журавли...
Не грешила походкой монаршей,
становилась печальней и старше,
постигая российский курьёз.
И своя проступала порода...
Да, тюрьма для любого народа,
но - свеченье вечерних берез...
Врачевала мне родина душу,
искалечив судьбу. И не трушу
перед новым порядком вещей.
Но артерии с кровью - границы...
Как бы, Господи, нам не напиться
из кровавых народных борщей...
Ишь ты, Ванга, Кассандра, Сивилла,
и саму-то подымут на вилы
взбунтовавшейся пьяной толпой.
Даже выше согласия нету:
тот - Христу, а другой - Магомету
сотворил пьедестал голубой.
Но шуршит золотая дорога
по воде до единого Бога,
до безумной реальности той,
где скользишь - и не тонешь - по влаге,
все равно что пером - по бумаге,
вот и чайка висит запятой...
Но кусты, оголяясь как панки,
шепчут в рифму: а в Вильнюсе танки?
А в Тбилисси? - Гуляешь, забыв?..
Нет, надолго у нас не забыться...
Август. Отпуск. Горластая птица
оккупирует Финский залива...
