Подсветка

Вновь бреду я меж гвалта Арбата

в никуда и почти ниоткуда.

Не спеша прикурю от заката,

распечатавши пачку «верблюда».

Фонари, как в ливреях лакеи

на каком-нибудь рауте светском –

книзу, чуть скособочили шеи,

так, на всякий, с умеренным блеском.

 

Может, просто от нечего делать,

иль сказавшись себе же поэтом,

обналичу помятую смелость

раритетным обратным билетом.

Растолкаю души летаргию:

вспоминай, да не ври, если выйдет!

Вмиг представлю – из местных «богиню»,

хоть пора поменять бы эпитет.

 

Скудно звякнет ничтожная сдача

с той ещё, многозначной «купюры»:

осень, вермут, холодная дача;

наши дикости в Парке культуры;

самый здравый мой бред у подъезда,

продолженье логичное в нём же,

где в окошке – беспечная бездна

светлячков-огоньков... Правый Боже!

 

ну, зачем, для чего, непонятно,

снова слепят, скакнув из былого –

световые сигнальные пятна:

то движенье, то контур, то слово.

…Букв неоновых ровная поступь.

Отключённая святость торшера.

Ночь. Вслед поезду – звёздочек россыпь.

«Нади» чуждые, новая «Вера»…

 

Вот, уже вдоль Тверского бульвара

зашагаю я, память тревожа.

Ведь любая на лавочке пара –

здесь, на нас позапрошлых, похожа.

Фар ли всполохи, пыл чьих-то глаз ли –

словно знак, точно памятка, метка:

«что, неважно всё кончилось? разве?!»

Всюду – чёртова эта подсветка!

 

Был бы рад, мотыльком простодушным

жадно впиться в лукавые блики,

но, опять окажусь безоружным

перед доводом веской улики:

тёмен жизни Её переулок,

а закаты мои – не ажурны…

И, швырну горьких мыслей окурок,

как всегда – мимо нынешней урны…