А теперь нарисую...
а теперь нарисую
кромешный ад
на белой доске
сторожа немые
вокруг стоят
а я
аскет
иду
оглядываться
нельзя
всё дышит
здесь
и воздух
вдоль каменных стен
скользя
тревожен
весь
тревожен и холоден
синий свет
и высь
черна
дорога
исхоженная
след в след
не верна
не скрою
не скроешься
от судьбы
не скроешь
снов
повсюду
повсюду
стоят гробы
для наших
слов
и можем
немые мы
лечь на дно
забыть
что есть
но бьётся
живое веретено
о рёбер жесть
так бьётся
что больно
и хорошо
и раз
и два
и шепчет мне
ветер
под капюшон
что смерть – мертва
