А завтра проснемся мы

– Терра-сити никогда не спит, – проворчал Аки, входя в тесный бокс Джуна, сотрудника Бюро археологии. Если бы биомехи сохранили понятие «дружба», их тип социального взаимодействия назывался бы ею.

 

После техногенной катастрофы, почти уничтожившей планету, люди себя улучшили. Сначала вынужденно вшили в тела металл. Затем сочли это удобным, безопасным. Еще позже – абсолютной нормой. Терра, полностью восстановленная, расцвела прекраснее прежнего, но биомехи, подавившие в себе эмоции и подчиняющиеся строгим математическим кодам, прописанным в чипах, не могли оценить многоцветную красоту природы и изящную архитектуру главного города планеты. Это не имело значения. Ни для кого, кроме дефектных. Таких, как Джун. Его чип работал со сбоями, требуя рекалибровки: он умел различать эмоции, понимал древнее искусство, тащил в тесное жилище списанные артефакты, пытаясь постичь живших в Старом Городе до Армагеддона.

 

Аки был дефектным тоже. Он однажды задержал Джуна на городском мосту с гитарой в руках по истечении Комендантского Часа, но позволил ему в последний раз сыграть на забытом инструменте, а потом, вопреки всем директивам и инструкциям, вынес конфискованную гитару из здания Бюро Правопорядка и вернул Джуну. Сам научился играть.

 

Уже пять стандартных месяцев они поддерживали социальный контакт.

 

Джун оторвался от изучения очередной древности и уточнил:

 

– Новая жертва?

 

– Снова как в прошлый раз: чип сожжен, мозг поврежден. Биомех не имел ни влияния, ни данных, ради которых его требовалось убивать экспериментальным оружием. Я уверен, что преступник испытывает его. Нам удалось получить образец этой разработки. Перепаянный бластер. Вместо лазерного луча испускает направленный поток наночастиц, они проходят сквозь кожу и синтетические ткани, по проводящей системе достигают чипа, разрушая его. Чип можно восстановить, но последствия для органики часто необратимы. Мы на них вышли. Завтра будем задерживать, – рассказал Аки, поглядывая на гитару. – Можно?

 

– Конечно. Играй, сколько хочешь, – ответил Джун, думая, что друг отлично освоил инструмент. Звук под крепкими быстрыми пальцами был чистым, плавным и мелодичным, насколько он мог разобрать полуорганическими слуховыми рецепторами.

 

***

– 56723z13? – механический голос, прозвучавший из коммуникатора, оторвал мужчину от изучения старых дисковых записей, сохранивших образцы культуры прошлых цивилизаций.

 

– Да, подтверждаю.

 

- Медицинский центр Терра-сити. Вам знаком офицер 43876f98?

 

– Подтверждаю.

 

– Во время несения дежурства офицер 43876f98 получил травмы, несовместимые с жизнью.

 

Джун едва не раздавил в руках хрупкий пластиковый диск, что вынул из воспроизводящего устройства. Аки погиб?

 

– Он жи… функционален?

 

– Сложно ответить однозначно. Чип подлежит восстановлению, однако мозг поврежден. Его состояние можно охарактеризовать, как кому. Вы указаны в списке доверенных лиц. Партнер 43876f98 удалила себя из него полчаса назад. Вы должны принять решение, продолжить ли терапию или отключить его от аппаратов обеспечения функциональности, – сеанс связи прервался.

 

– Еду, – сказал он в пустоту.

 

***

Личных средств Джуна хватало на полтора стандартных месяца пребывания Аки в клинике. Если за этот период очнется – отлично, если нет, его в лучшем случае рекалибруют, наделяя новой личностью, в худшем – утилизируют, как бесполезный винтик системы. Этого нельзя допустить!

 

Стандартное лечение результатов не принесло, и Джун, словно сумасшедший, принялся рыться в материалах, что удавалось найти в руинах Старого города и расшифровать. Его интересовали древние книги по медицине и психологии. Последняя, правда, давно умерла как наука. Нет эмоций – нет надобности в психологах. Но именно в этих записях Джун наткнулся на теорию о том, что, находясь в коме, люди восприимчивы к внешним раздражителям. Длительная вербальная стимуляция способна «проложить сознанию дорогу».

 

– Мы теперь не совсем люди, но вдруг сработает? – пробормотал Джун, перечитывая кривой перевод статьи. Попытаться стоило. Джун не искал социально удобного партнера для физического контакта, посвящая себя работе. Аки же полностью удовлетворял его потребность в общении. Во взаимодействии «эмоциональном», запрещенном в их логичном обществе. Если он умрет, закончатся тихие вечера с глупыми разговорами, неловкие попытки выдавить из гитары приятные звуки, придумать их общую музыку. И одиночество опять станет осязаемым, гнетущим…

 

***

– У него осталось трое суток, – сообщил Джуну техник во время очередного визита. – Улучшения есть, но незначительные. Необходимо либо продлить пребывание 43876f98 в клинике, либо передать в ведение Бюро Рекалибровки.

 

– Я решу вопрос, - согласно кивнул Джун, сжимая в руке чехол с гитарой. Он возьмет займ, но не позволит отключить Аки. Не сейчас, когда он вот-вот может прийти в себя.

 

Джун вошел в медицинский бокс, поморщившись от монотонного писка приборов, провел ладонью по неровно выбритому виску друга и сел на неудобный стул, не рассчитанный на то, что посетитель задержится надолго.

 

– Привет, Аки. Может, на нас эта «психология» и не работает, но не могу вас разлучить. Ты как-то сказал, что моя музыка мертвого поднимет. Вставай уже? Твои коллеги поймали разработчика опытных образцов оружия. Он больше никого не выведет из строя. Не… убьет. Благодаря тебе. Тот маячок, что ты нацепил на него, подставляясь, сделал половину работы Бюро. Тебя собирались повысить. Еще Юри разорвала ваше партнерство. Она уверена, что тебя рекалибруют в итоге. У Древних было выражение: «катиться к чёрту». Пусть катится, кто бы этот чёрт ни был. А я хочу сыграть для тебя кое-что. Мы никогда не пробовали придумать что-то свое. Только воспроизводили восстановленные мелодии. Я попробовал вчера. Получилось ужасно. Проснись и скажи мне, чтобы я не пытался сочинять, иначе буду изводить тебя каждый день!

 

Джун вынул гитару из чехла и заиграл. Мелодия была похожа на звучащую в участке в день задержания – грустная, плавная, протяжная, живая, ждущая, пропитанная давно забытой надеждой.

 

Писк приборов участился, Джун заглушил струны, видя, как дрожат ресницы друга. Аки просыпался.

 

– Мертвого разбудил… красивая мелодия, – прошептал он хрипло, и 56723z13 поспешил позвать техника.

 

– И пусть хоть кто-то мне скажет, что древние знания бесполезны! – запальчиво сказал спустя пару часов Джун, на что Аки пробормотал:

 

– Все поймут однажды. Мы же поняли. А музыку пиши!

 

Как и тогда, на мосту, они не чувствовали себя функциональными. Они чувствовали себя живыми.