О бренной суете...
О бренной суете, о Вечном,-
беседа трёх мужей и юноши
при их случайной встрече по пути к себе...
Предвосхищение
У всех по-разному
подходит в жизни срок,-
когда уж можно подвести - Итог;
и, не стыдясь за прошлые грехи,
с тоскою рассказать в дороге
попутчику, с которым сводит
судьба в успокоение Души,-
все свои тайны, думы и желанья,
не требуя ни капли пониманья;
а лишь внимания к тому, что говоришь!
Однажды к нам в пути приходит
дар речи, и тогда за годы
молчания, терзания и лжи –
мы говорим, несём без остановки,
без просьбы, без участия, без водки
весь день и до ночной тиши
то, что давно уже терзало сердце,
но было некуда от этой боли деться
и как-то от безумия спастись!
Мы повторяем шествие по кругу,
и нас не учат никогда ошибки друга,
ведь свою жизнь мы сами лишь живём;
и не изведавший здесь горечи утраты
навряд ли радость от находки и награды
почувствует и что-нибудь поймёт,
поэтому никто уж не боится
ещё не раз в поступках ошибиться,
хоть многое исправить и нельзя!
Случайно или нет, но часто
мы говорим о скрытом не напрасно,
и, принимая исповедь чужую,
невольно каждый хочет рассказать
о том, что не должны узнать
родные, близкие, воспринимая ложь "святую",
и начинает уже сам язык
как будто по страницам древних книг
истории выдумывать лихие!
Так было и в один ненастный день,
когда над миром была только тень,
и Солнце, спрятавшись, не грело;
и в одном месте собрались,
за разное ругая свою жизнь,
три мужа, коим быть без дела
в дороге предстояло день и два,
они готовились опять сходить с ума,
но мрак не только лишь тоску навеял!
Заняв места, они смотрели в окна...
Теперь два дня их души и тела свободны.
Куда неважно и на чём неважно,
но в одну строну до самого конца
им предстояло ехать, и лица
другого уж не видеть даже:
ведь только лишь попутчики одни
маячить будут рядом эти дни;
и никуда от этого не деться!
Был первый муж солиден, но смешон,
не то, что б груб, но очень раздражён,
наверно, не по чину место
нашли ему, когда он уезжал:
то второпях не тот билет помощник взял,
и потому муж говорил довольно резко.
Старались его тихо обходить,
чтобы никак не потревожить, не просить
движенье лишнее,
когда читал газету,-
сделать!
Второй был проще: просто человек,
проживший тяжело свой век,
но так и ничего не заработав,
довольствовался малым, тихо жил,
немного горевал, немного пил,
утратив и достоинство и норов.
Был скромен его тощий бутерброд,
он быстро бросил ещё что-то в рот
и больше не имел и маковой росинки!
О третьем будет дольше разговор,
он не жилец семейных тихих нор;
он, видимо, неплохо погулял,
и было время, что ходил в фаворе,
со слабыми был постоянно в ссоре,
а сильным мира лестью угождал,
испробовав всего настолько много,
что еле стали волочиться ноги;
он понял – жизнь идёт уж вспять!
Болезни за болезнью открывая,
не веруя ни в Ад, ни в чудо Рая,
он всё-таки боялся умереть,
хоть виду не показывал умело,
и всё при женщинах бодрился (то и дело);
но истинно: она его страшила – смерть,
и потому он стал ужасно хмурым, скучным,
и прежние друзья (как сговорились) дружно
в единый миг забыли все о нём!
Теперь он ехал с мелким порученьем:
за подписью того, чьё мненье
его (когда-то властный) шеф
назвал прилюдно – "дуростью" и "бредом",
но после пожалел об этом,
опомнившись от дорогих утех!
Начальник ныне – бывший подчинённый
(и вот приходится – подстраиваться снова;
и говорить: "Ну что же – это жизнь!")…
Сначала все они напыщенно молчали,
но простота и доброта границ не знали:
разговорился первым старичок,-
ему хотелось горем поделиться,
чтобы совсем в отчаяньи не спиться.
К 83-м пришёл тот срок,
когда решил он в жизни всё осмыслить;
и разобраться,- то ли нужно было выбрать
здесь много, много лет назад!
История старика
Родился я в большой семье.
Мы жили также как и все:
три брата, две моих сестры
работать стали очень рано;
а я так прямо – лет с пяти
хозяйством занимался с мамой;
но были все труды напрасны:
нам голод угрожал всечасно...
И это правда!
Учился я – не помню как,
хоть ловок был и не дурак,
но только тяжкий, нудный труд
я видел в детстве непрестанно.
Да, молодые не поймут:
как это – хлеба не хватало!?
Мы не имели ничего,
но не дрожали за своё.
Вот так-то, братцы!
Когда пришёл черёд служить,
обрадовавшись (что греха таить),
стремился я везде быть первым,
желая многое успеть,
все свои силы, ум и нервы
употребил на то, чтоб без награды
из армии уж не уйти.
Я рад был этому пути.
Но рад недолго!
Нежданно грянула война,
и встала как один страна.
Готовы жизнь свою отдать
в боях за Родину, мы знали,-
за что безвестно умирали,
не уступив земли родной хотя бы пядь!
Никто не думал о себе,
мы гибли в адовом огне.
И это правда!
Два раза ранен и контужен,
я стал вдруг никому не нужен:
так много нас после Победы
седых, увечных развелось.
И, если бы не «стройки века»,
не знаю, как бы жить пришлось,
но был объявлен новый курс,
и мы нашли в себе ресурс
пахать до гроба!
Опять был очень тяжкий труд,
и по ночам гнетущий зуд
больного тела и души,
которым не было покоя,
я слушал, как соседи воют,-
и говорил в ночной тиши:
мы живы, а других уж нет;
что лучше – жизнь как тьма,
иль смерть как свет!?
Увы, не знаю!
Но год за годом потихоньку
решал судьбы головоломку.
Страна, встающая с колен,
мне помогала куском хлеба.
В потоке грандиозных дел
все женщины терялись где-то,
но я решил, в конце концов,-
что надо быть уже отцом,
и точка!
Женился вроде по любви.
Такие были тогда дни –
она моложе на семь лет
и рада, что не будет в девках.
Я мог ей дать всегда совет,
и она знала, что он верный.
И родились – и сын и дочь,
и сорок лет умчались прочь
уж безвозвратно!
Я помню –
что-то покупал,
зачем-то тут и там стоял,
и не хватало одного,
потом другого.
Снова, снова
я вновь работал «ни за что»
и должен был всем быть доволен…
Так промелькнула жизни моя,
что вспомнить нечего друзья.
Как мне обидно!
Далёких островов я не открыл,
лишь предков путь я повторил.
И до сих пор, увы, никак
я не наемся до отвала:
всё кажется мне –
мало, мало…
Такой я старый стал дурак,
и раздражаю всех всечасно,
хотя не злобен, не опасен,
но есть причуды!
Теперь от сына и внучат
я еду к дочери назад
и знаю, что она не рада.
Но мне куда деваться?
Я –
остался без жены, друзья.
И это страшная утрата!
Я к своей миленькой привык;
и без неё я – лишь старик,
старик убогий!
___________
Недолго говорил старик,
устал, расплакался и сник.
Его жалели и налили рюмку.
Он после этого уснул,
навеяв очень много дум.
Так было трудно
чужую боль им воспринять,
но все смогли его понять,
ведь говорил он правду!
Пока же добрый старичок
спал, повернувшись на бочок,
другого мужа
вдруг потянуло говорить:
он тоже захотел открыть
попутчикам «по дружбе»
все свои тайны без прикрас.
И это был весёлый час,
ведь говорил пройдоха!
История весельчака
Кто много женщин в жизни знал,
тот близок к таинству начал.
И спорить здесь не надо!
Я не скажу, что без числа
имел я дам, но – больше ста.
И было всем приятно!
Меня любили, я любил,
их всех я помню.
И, сбросив груз своих седин,
о них свободно
веду открытый разговор;
и это значит –
я в них нуждаюсь до сих пор.
Нельзя иначе!
Ведь как на жизнь не посмотри –
от них все беды и грехи.
Загадка мирозданья!
На встречу с этой, да и с той
готов пойти мужик любой.
И это есть нормально!
И кто проворней, побойчей,
тот своё вряд ли
упустит в суматохе дней.
Оно понятно –
никто не хочет отпускать
птицу-удачу,
а наслаждение терять,
тем паче!
Я ничего не расскажу
о дне рождения в стогу.
Зачем Вам это надо.
Что интересного в года,
когда и тело и душа
не ждут награды!
Я лучше расскажу о том
как первый раз нежданно
Я стал мужчиною,
при том,
что был и пьян изрядно.
Но разведёночка была
такою милой,
и приласкала так меня,
что чуть не задушила!
И, кувыркаясь после с ней,
не спал я несколько ночей.
До боли
она,- то прыгала на мне,
то вдруг стонала в тишине.
Не спорю –
приятно было это всё,
вот только выжат
был как лимон я, да смешно
всё это вышло!
По юности – то без проблем,
то до болезни
случался опыт и измен
нельзя и счесть мне!
Потом понравилось мне то,
что в мире порождает зло,
и часто,
на ножки заглядевшись, я
о деле забывал, друзья.
О счастье –
крутить романы и ласкать
девичье тело;
увидев негу, понимать – она хотела!!!
Так годы проходили, вновь
искал я с жаждой
без лишних, лицемерных слов
всех тех, кто жаждал..!
Мне было многое дано,
но променял я это всё
на чудо
мгновений страсти и любви.
О как безумны были дни!
Их не забуду:
моих прекрасных нежных встреч.
О сколько женщин
имел я, но не смог сберечь:
не вечны
все наши чувства – словно дым
они проходят.
Недолго был я молодым,
стал не свободен.
Женился без разбору раз,
и помню это как сейчас –
она блондинка,
чуть выше самого меня,
за мною бегала, друзья,
ну, очень шибко!
И разве мог я отказать
такой красотке?
Пришлось мне мужем её стать.
Но хоть не пил я водки,
она сбежала от меня,
ведь успокоить
мою натуру не смогла,
заняв собою!
Потом женился я ещё…
И каждый раз я думал: всё –
последний!
Но жизнь к себе меня влекла:
пять жён готовила судьба.
Поверьте –
их всех безумно я любил,
детей не меньше.
И был примерный семьянин,
но как помешан!
И в новых впечатленьях я
искал разрядки,
и рушилась опять семья…
Воспоминанья гадки.
И так прожил я сорок лет.
И вновь смотрел на Белый Свет
с надеждой,-
что может быть ещё не раз
на дам я положу свой глаз
как прежде.
Приятных слов наговорю
умело:
мол,- я так счастлив, я люблю,
и быстро к делу.
Мне скучно даже сутки ждать.
Привык я скоро
в своём желаньи убеждать
всех баб до стона!
Сегодня я уже с утра
здесь познакомился с двумя.
Наверно,
случится и в пути роман.
Я буду вроде сильно пьян
безмерно,
найду предлог наедине
остаться с ними.
Так что,- молитесь обо мне.
Да не оставят силы
меня в ответственный момент.
Со мной уже бывало,
хоть и не много ещё лет,
но организм уж старый!
Лечился я уже не раз,
и этот ужас (как сейчас)
я помню.
Но устоять я не могу,
и потому, друзья, пойду.
Любовью
я утешаюсь. Никуда
мне от себя не деться.
Проходят словно сон года.
На сердце –
такая безысходность, грусть…
Вино и бабы
заполнят мои мысли пусть,
мой ум проклятый!
_______________
Закончил весельчак рассказ
и выпил рюмку водки;
пошёл, не пряча наглых глаз,
искать – попойку,
а позже двух прекрасных дам,
которых он не помнил сам
(но,- то неважно).
Он их всем существом хотел,
и был решителен и смел.
Не страшно,
что мог опять он заболеть,
он научился боль терпеть,
и ради тела
за удовольствием хоть в Ад
(полез бы в пекло)
был бы рад
идти, ломая стены!
Безмолвно проводив его,
попутчики, взглянув в окно,
пришли в неописуемый восторг,
позвав соседей,
чтобы каждый мог
расцвет природы видеть!
Как жаль,
что не был ни один из них –
художником.
Ни звук, ни стих
(хотя бы по веленью моды)
не родились у них в душе
(давно отравленной уже
безумьем быта).
Так были все они скучны,
противны словно тля и вши;
и видом
напоминая всех и вся,
но только не подобье Бога!
И, возлюбив самих себя,
они не знали
для чего свобода
дана им,
и куда идти,
к чему стремиться.
И кто-то вновь заговорил
о том, что на душе таится!
История гордеца
По жизни я всегда с народом
в победах, в пораженьях был.
Куда пошлют, там и служил.
Не голодал, не долго жил свободен.
Женился в девятнадцать лет,
и до сих пор храню обет,
хоть и не верю в Бога,-
одной единственной своей
жене, с которой сто смертей
не разлучили.
Но ныне – я давно вдовец.
На женщин не смотрю, не тянет!
Я делом, как и прежде, занят.
Я внукам – дед; а детям я – отец!
И изменить никто не сможет
(коль, даже очень уж захочет)
закономерный для меня конец:
страна оценит все заслуги –
гордиться будут дедом внуки.
Вот так!
Я о себе не думал даже.
Когда работал день и ночь,
я гнал о личном мысли прочь,
и в этом нет ни грамма фальши!
Распутство сразу презирал,
и женщин я чужих не знал,
хотя однажды
меня пытались соблазнить
(чтоб опорочить и купить)
враги народа!
Я слепо рук не поднимал
и не кричал безумно,
и, может быть, поверить трудно,
но дурь (как все) не повторял:
отстаивал я точку зренья
и в наше будущее верил;
и главное я точно знал:
забрали, значит, разберутся;
кто прав – те в скорости вернутся
(как я)!
Кто жизнь угрохал на пустое:
искал уюта и тепла,-
растратил свои силы зря,
и теперь воет, словно волк от горя.
Жизнь нужно сразу понимать,
иначе можно всё проспать,
о чём-то споря!
Ведь суть всей беготни проста –
трудись во благо и без зла
(и будешь счастлив).
Работать нужно себе в радость
и о нелепом не мечтать,
не будут годы тогда в тягость,
и не придётся тогда лгать!
Идти вперёд – наша задача,
и в том сопутствует удача,
и незачем нам манну ждать!
Вот я-то до сих пор тружусь,
и этим счастлив, и горжусь
безмерно!
________
Он браво начал свой рассказ,
и замолчал он столь же браво.
У всех дыханье спёрло право
(такой уж был в нём
неприкрытый фарс)!
Ему, конечно же, никто не верил,
и каждый думал о потерях,
которые имели все без счёта.
Кому война, кому работа.
Кто похоронки получал,
а кто-то башли наживал!
Медалями усеяв грудь,
к победе торжества зовут!
Так мерзко!
_________
За разговором трёх мужей
следил невольно
попутчик юный.
Много дней
он о великом думал,
он верил в лучшее, в Любовь,
искал причину!
Ему казалось – он готов
ответить Миру
добром на злобу и вражду
без доли фальши,
когда тянуло всех ко сну,
он говорить вдруг начал дальше…
Размышление юноши
Конечно, я ещё так молод,
что могу мало рассказать,
но все же, кое-что понять
сумел уже и в свои годы,
и то, что понял не отнять!
Вся наша жизнь как испытанье
ума, и сердца, и души.
Коль сразу рушатся мечты –
ждут многие час увяданья,
их не спасают даже сны!
Кто видел цель, к ней шёл упорно,
страдая, веруя, любя,
обрёл покой при свете дня,
себя почувствовав свободным;
ему в помощники – судьба!
От горя до благого счастья
бывает – только один шаг,
ведь стоит проявить участье
и Небо дарит верный знак,
что оградит уж от напастей!
Так было и так будет впредь:
никто ход жизни не изменит,
и вновь проходит быстро время,
и неизбежно ждёт нас смерть,
века иные, но всё те ж проблемы!
Кто был прекрасен и умён,-
тому эпоха не причина,
быть чем-то средним в Этом Мире
ужасной ночью и чудесным днём,
одни добры, другие очень злые!
Предательство и лицемерье, ложь
останутся всегда в презреньи;
и люди выберут – мученье,
когда без низости не проживёшь.
Благому не помеха время!
Друзья останутся всегда –
бесстрашно верными друзьями.
Лишь смерть, дорога и тюрьма
способны разлучить их с нами.
Когда мы вместе,- в сердце вновь весна!
И, если занят ты любимым делом;
всё остальное – мелочи; и быт
не заедает, ты стремишься смело
к тому, чтоб не был никогда забыт,
предпочитая бренным –
вечные проблемы!
Спасают нас – Святые Чувства,
они от бед и суеты хранят.
Господь
дарует страждущим – Искусство.
Прозревшие уже давно не спят.
В их душах и домах уж не бывает пусто!
Нам память от Всевышнего дана,-
чтоб помнить горечь поражений,
величие побед. Всегда
чтить предков:
и в дни пиршеств
и во дни лишений!
Нам память от Всевышнего дана!
К тому, что в жизни происходит,
а главное и саму жизнь,
как дар великий нам от Бога
примите и стремитесь в Высь,
ведь мы с рождения свободны!
Не просто выбрать Свет и муки,
когда вокруг соблазны лжи.
И многих сатана искусно губит,
и, через тело, добираясь до души,
он убеждает, что нас очень любит!
Ошибки почему-то мало учат,
мы повторяем глупости отцов;
и, наблюдая за безумством подлецов;
завидуем, покуда – их не душат!
Нам помогает мат,
коль не хватает слов!
Всё просто, и всё очень сложно;
но нужно, улыбаясь, смело жить,
надеяться, и верить, и любить;
не думая,
что: то и это – невозможно,
сумев и ненавидеть и простить!
О, если кто-то разобраться может;
и объяснить – откуда и зачем
нас в Мир приводит Всемогущий Боже,
то сразу многих нас лишит проблем!
Преступно думать,-
что наш род ничтожен!
Подобье Света Высшего – Отца,-
мы не должны до грязи опускаться,
не нужно дикой мерзости бояться.
Людские лики – одного лица,
хотя порою
трудно Человеком оставаться!
Кто ищет, тот найдёт Любовь;
кто верит, тот придёт к Вершине;
за всё, что в жизни нагрешили,
покаются без лишних слов.
Кто ищет, тот найдёт Любовь!
P. S.
Не смерти я боюсь,- забвенья:
ужасной, мрачной пустоты;
боюсь истлеть я без прощенья
за свои дерзкие грехи.
Не смерти я боюсь,- забвенья,
когда обнимет тело смерть;
останется Души мученье:
всё в жизни не дано успеть!
Не смерти я боюсь,- забвенья,
не досказать, не долюбить,
истратив на пустое время;
и, сердцем не сумев, простить.
Не смерти я боюсь,- забвенья,
того, что скрыто от нас Там;
того, что выше звёзд и тленья,
и счёт ведёт не по годам!
Не смерти я боюсь,- забвенья;
боюсь, что мне не хватит сил
исполнить все предназначенья,
пока я в бренном мире жил!
Не смерти я боюсь,- забвенья,
безумия на склоне лет,
злой немощи без утешенья,
и угасанья без побед!
Не смерти я боюсь,- забвенья
Того, Кто – есть Любовь
и вечный Свет!
