Мысли о философии языка

1. Язык и внешний мир

 

Все вещи в мире, что попадают в поле внимания человека (в силу его деятельности на земле), получают от него имена, при чем происходит философское осознание гармонии и осмысленности мироздания, все, доступные восприятию, явления осознаются в своей взаимосвязи, как пространственной (существительные и предлоги), временной и действующей (глаголы и наречия), качественной – преходящей и непреходящей (прилагательные). Сами вещи указывают на наличие этих парадигм.(1) Человек их воспринимает органами чувств и выражает понятое им доступным ему образом. Например, гора, существуя помимо воли и мысли о ней человека, несет в себе целую палитру, гамму смыслов. Тем не менее, можно определенно сказать, что гора указывает на реальность “высоты”. Слова “высокий, выситься, высоко, высь, Всевышний” возникают непосредственно из осознания этой реальности. Бывает так, что корнем слова является какой-то конкретный звук, к которому присоединяются смыслообразующие, выражающие отношения с реальностью, приставки и суффиксы (вы-(н)-у-ть). так работает смыслообразующая парадигма, изначально существующая в природе человека. Сообразно с ней язык фиксирует смыслы, заложенные также изначально в мире. Таким образом, язык – это, прежде всего, гармонично воспринятое единство мироздания, выраженное гармонией звуков, указующих на явленные человеку смыслы.

 

2. Язык и внутренний мир

 

Внешний мир, своей явленностью возбуждая в человеке определенные мысли о себе, отсылает его к некоей иной реальности смыслов, Премудрости, стоящей тут же, виновнице этих самых смыслов, хранящихся в логосах вещей. Осознание этого приводит человека в возвышенное состояние, характеризующееся устремленностью к этой Премудрости, к этой непостижимой, таинственной, но в то же время чудно сказывающейся в мироздании Личности. Человек испытывает чувство близости Творца, на его лице играет нездешняя радость – ликование. Восторг от постижения новехонького трепещущего мира и внимающее предстояние Богу творятся в молчании, а выражаются в хвалебном пении – музыки и поэзии. «Всякое дыхание да хвалит Господа». И только по духовном осознании связанности внешнего и внутреннего мира и их отношения к Богу, Адаму дается задание нарекать имена живым существам, чтобы он мог глубже познать себя, сравнив их с собой (учитывая внешнее их преимущество в ловкости, силе, быстроте, определить свою устремленность не к земле, а к небу, точнее к Богу, о Котором возрадовалось его сердце). «Небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь».

 

3. Язык и двойственность

 

Первичное восприятие реальности мира и Бога, зафиксированное в реальности языка, выражающего целостность и подлинность мировоззрения, подверглось сомнению через этот самый язык. Ведь так просто. Есть слово, значит, есть и реальность, на которую оно указывает. Невозможно назвать то, чего нет. Смерти не было. Но Господь назвал ее неким словом. Смерть была не реальна, а возможна, потенциальна. Как некое состояние отсутствия жизни. В мире, полном жизни, такое представить было немыслимо. Реальность не подтверждала этого слова. Здесь знания о мире было недостаточно. Требовалась вера Божиему слову. Именно свободная вера, а не знание от доказательств, представляемых органами восприятия (ни пять чувств, ни сердце, ни ум не могли их представить). Но для практического явления этой веры требовалось исполнение некоего действия. Как благословение и жизнь связывались с вкушением плодов от древа жизни, так и неведомая смерть связана была с запрещением вкушения от плодов древа познания. Познанием того, чего нет. Это было непонятно, это вызывало раздумья и любопытство. Неужели есть что-то, чего нет? Вместо того, чтобы помышлять о Том, Кто Есть, Ева, может быть, начинает размышлять о том, чего нет, мечтать. Это желание, это стремление скоро оформилось словесно устами говорящего (!) змея. То, что логосность твари проявилась таким странным образом, Еву не поразило и не отрезвило. Она не обратила внимание на эту виртуальную реальность, на внутренний смысл обращенных к ней слов, ее не удивил парадоксальный вопрос, говорящий, что определенная до этого реальность может быть иной. Взаимосвязь реальности, смысла и слова подверглась опасности распасться. Отрицательный ответ на вопрос “А так ли оно есть, как оно есть?” нанес сокрушительный удар по всему мирозданию. Слово Божие было отвергнуто, слово человеческое утратило силу являть правду, возникли новые негативные чувства и желания в человеке, вызывающие мрачные представления и мысли. Неуверенность и неведение (вместо отвергнутых веры и доверия) бросили человечество в пучину рационализма, сенсуализма и мистицизма. В языке появилась путаница, смешение понятий и индивидуализм: “Как я считаю, так и есть.” Отныне язык стал фиксировать воображаемую, виртуальную, абстрактную, идеальную и в то же время плоско материальную и конкретную псевдо-реальность, обволакивающую реальность живую и сотворенную. Смерть вошла в мир, и неправда о Боге, мире и человеке выразилась в сотворении кумиров.

 

4. Язык и символ

 

Слово – это посредник в конкретной ситуации общения двух личностей – вопрошающей и отвечающей. Сами по себе слова не существуют. «Не суть речи, ниже словеса ихже не слышатся гласи». Слово не отделимо от личности его мыслящей и произносящей. Слова, хранимые бережно словарями тоже были когда-то кем-то первым подуманы и сказаны, а потом уже записаны. Существуют не идеи, а их носитель, точнее их вынашиватель. Как не вспомнить здесь Сократа с его майевтикой. Слово выражает отношение, состояние, некое ощущение. Разве не тайна и не чудо, что мы друг друга понимаем, скорее чувствуем, со-чувствуем, со-пере-живаем конкретную ситуацию. Слово при этом – символ этого единства, родства в духовном восприятии, в симпатии рождающегося моментального схватывания смысла, запечатления его в сердце.

Поэтому символ безграничен. Чем больше с ним связывается жизненных опытов, мыслей и чувств, тем он живее и богаче. И для каждого, воспринявшего его в свою жизнь, он важен и значим, ибо он напоминает о реальной встрече – как уже бывшей, так и грядущей, он – залог ее, ибо хранит единство, возникшее при встрече. Слово, не несущее в себе потенциала личной встречи, рискует оказаться праздным – не принесшим плода любви. Так или иначе, в человеческом обществе слова являются символами – явными или неявными, – символами человеческих отношений.

 

5. Язык и знак

 

Многообразие мира, сущностей, явлений, ситуаций не позволяют закрепить за каждым жизненным опытом однозначную звуковую и смысловую единицу. Тем более, что все в мире единично. Можно определить родовые и видовые понятия, выявить некую общую инвариантную базу, понятную практически всем носителям данного языка. Но то, что значит то или иное слово можно понять только исходя из конкретной жизненной ситуации, из пережитого в связи с этим словом опыта встречи с реальностью, на которое оно указует. Ясно, что военному, пожарнику и путешественнику слово “огонь!” будет говорить о разных реальностях. Можно сказать, что слова это не метки идей, а знамения реальности. Идеями они становятся, когда теряют связь с конкретностью. Одно дело народ, живущий с тобой в одном доме, другое – идея народа в Декларации прав человека и гражданина. Реальность можно любить или ненавидеть, к абстрактным идеям относятся равнодушно. Итак, у слова и знака есть общее – указание на реальность, но если знак только указывает, слово же являет или не являет внутреннюю силу, волю, чувство, мысль и власть говорящего (2).

 

6. Язык и эмоция

 

Слово, выражая отношение к чему-либо или кому-либо, несет в себе эмоциональную окраску. Эмоция сказывается в интонации высказывания. Интонация порой может изменить смысл слова на противоположный. Слова воплощают душевную энергию говорящего. Хотя они же могут скрывать внутреннее состояние за внешней бесстрастностью. Особая интонация оттеняет смысл слов, монотонность углубляет и сосредотачивает восприятие. Напевность и мелодичность, непосредственно связанные с дыханием, передают душевные и духовные настроения человека.

 

7. Язык и жест

 

То, что скрывает слово, может показать или выразить движение, жест, мимика. Жест, движение и выражение глаз могут передать больше нежели слово.

 

8. Язык и энергия

 

Сейчас, когда даже многие физики отходят от буквального понимания жизни как материи в многообразии ее форм и все больше склонны считать материю осуществлением энергии, можно сказать, что и слова есть энергии, творческие энергии их творящего человека. «Например, человеческий голос с его модуляциями представляет собой словесную энергию, гомогенную естеству человека. Но эту же вербальную энергию могут выразить сущности гетерогенные по отношению к человеку: письмо, краски, мрамор, звуки музыкальных инструментов и т. д. Теперь становится понятным, каким образом возможно познание человеческой личности прямым или же косвенным путем. В обоих случаях знание другой личности оказывается неизмеримо более полным и глубоким, нежели любая “объективная” информация о человеке. Творческая энергия художника, плод его искусства, дарит нам возможность познания его личности. Таким образом, язык это тоже вид перевода творческой энергии мыслящей личности в слова и звуки. И, пожалуй, адекватно перевести этот язык на “свой” возможно только в рамках “личной” встречи двух личностей, их сопричастности и синергии» (Х.Яннарас).

 

 

 

..........

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

(1). Весь мир ограничивается своими логосами, а существа, обитающие в нем, определяются местом и временем. Мир обладает этими логосами в качестве образов умозрения, присущих ему по природе, которые делают возможным частичное постижение Премудрости Божией, пребывающей во всех тварях.(Творения Максима Исповедника, книга I, Мартис, 1993, с.227)

(2)1.Игра.2. Академичность.3. Ложь. 4.Воображение. 5.Недейственность. 6.Полное совпадение обстоятельств и суждения. Таковы шесть уровней процесса речи и слушания. [...] В случае лжи уменьшается власть слушателя, в случае иллюзии – власть темы, а в случае шутки – власть говорящего. Ложь, шутка и видимость бессильны в сравнении с полным словом. Полное слово вызывает совпадение говорящего человека, слушателя и темы между собой. [...] Чем менее истинным является слово, тем оно оказывается менее действенным.(О. Розеншток-Хюсси, Коперниковский переворот в грамматике/Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1996, №1, c.93-94)

 

(2000 г.)