21-я китайская центурия

Акула будет рада, если весь мир окажется под водой.

Китайская пословица

 

Дела почти закончены: послы

наладили контакт по части шёлка.

Племянница посматривает в щёлку:

даётся диву долгой перебранке.

У дяди затянувшийся позыв.

Он пьёт свои лекарства перед баней.

Империи наскучили оравы.

Начальник стражи, видимо, простыл,

хоть стражники талдычат, что отравлен.

 

Повозки переставлены в гараж,

а лошади налопались от пуза.

Молоденькая тётенька опухла -

беременна, тут нечего и думать.

Невесело, что будущий гарант

находится в утробе круглой дуры.

В Китае власть жестока, но игрива:

династии ласкала и гнала

и в хвост, как это принято, и в гриву.

 

Особое внимание к еде:

в бульон вчера подбросили отраву.

Но повара не тронули. Отрадно,

когда у власти столько остолопов.

Империя у пришлых на е*де,

но местные пока что осторожны,

хотя их с двух сторон нещадно доят.

Послы, потискав в бане потных дев,

обмылись молодильною водою.

 

В апортовых садах неурожай,

а дядя поощряет садоводов.

В извечных отношеньях "стадо-волки"

выходит, стадо больно ох*ело;

и тётенька надумала рожать

под чутким руководством акушеров

вдали от гомонящего Пекина.

Племянница вздыхает: как рыжа

и, судя по всему, бесперспективна!

 

Приедет - дядя слёзно обещал -

метровый птеродактиль с родословной.

Ушло немало вин и разносолов

заводчикам породных динозавров.

Пока уговорил их, обнищал.

Заводчики, оставив дикий запах,

уехали. Все спиты поголовно.

Их руки загрубели от нунчак,

они их долго мыли под колонкой.

 

А тётке куплен редкостный павлин

(зачем ей эта радуга под боком?)

Заносчив страшно, важная походка,

но из-за криков хочется зарезать.

В последний месяц солнышко палит.

Практически задёрнуты завесы.

Слуга не расстаётся с опахалом.

У окон круглосуточный полив,

который палисадник опохабил.

 

Задатки превосходного лгуна

у дяди проявились в самом детстве.

Империя к несчастью самодельна,

поэтому темна и сиротлива.

Империи, где бледная луна

играет роль первичного светила,

подвержены сомнительным процессам.

Племянница уже наделена

наследным правом вырасти в принцессу.

 

В империи разгуливает спид:

аптекари торгуют пузырями

стеклянной рыбы, действенность зарядки

имеет отрицательное эхо.

Пока ослабший дядя крепко спит,

племянница удваивает эго.

Империя настолько стадовидна,

что дурни пьют за разум чистый спирт,

а шлюхи порицают содомитов.

 

Хоть яды запретили по стране,

аптекари жадны и кровожадны.

Послы почти полночи копошатся -

рассматривают выкраденный кокон.

Пузатый император постройнел:

супруга не даёт ему покоя,

по глупости, не верит, что брюхата;

кукожится и плачет до соплей,

в то время как застенчивый бухгалтер

 

продумывает как бы из казны

урвать кусок на свадьбу со служанкой.

Когда б его глаза могли сужаться

до уровня тугой блескучей нити,

они бы стали попросту красны.

Пусть каждый диссидент и каждый нытик

запомнит как империя нищала.

Историю нетрудно исказить,

сложнее отыскать её начало.

 

Недавно дядя выменял бильярд:

в свободное - играет на бильярде.

Племянница активно наделает

себя наследным правом быть царицей.

Купила горы нового белья,

ведёт борьбу с начальным целлюлитом;

умна, немного взбаламошна, спортивна,

но вечером с улыбкой сыпет яд

в стакан на белом столике с павлином.