Экзерсис

Это не то, чтобы вечер, но, тем не менее,

свет парализован, и, как явление,

больше похож на то, что увидеть нельзя.

Так и запишем: скользкая, значит, стезя,

в потёмки ведущая, и как неблагодарна

лампа, списанная в утиль, на дне чемодана!

 

Следует ночь за вечером; спорный вопрос

в том, что считается ночью. Пока не дорос

мозг до способности мыслить критически; робок

мозг дилетанта из истин вина, этикеток и пробок

сложенный, требующий набивки голодной брюшины

тем, что посылает Всевышний под крик петушиный.

 

С криками петухов ассоциирую утро, приносящее разуму

освобожденье от сна, но выглядит это по-разному:

бывает, домкратом усилия воли – тело поднимется резко,

второй вариант – рыба ещё в воде, хотя и натянута леска.

 

День описанию не подлежит; тратить не стоит чернил,

мне до судорог день более ненавистен, чем мил,

скучен врождённым бездельем, и напоминающий, как бы,

старый, дермантиновый чемодан, в который списаны лампы.

 

Это не то, чтобы стих, ни в коем разе не стёб, и не пародия

на временные отрезки суток; да и трезвая вроде я.

На самом деле – движеньем пера стараюсь приблизить вечер,

вываливая на бумагу всё то, без чего голова будет легче,

брачуясь построчно с рифмами.… Всё дело-то в Гименее

и в узах его! А не в том, что утро вечера мудренее.