Экзерсис
Это не то, чтобы вечер, но, тем не менее,
свет парализован, и, как явление,
больше похож на то, что увидеть нельзя.
Так и запишем: скользкая, значит, стезя,
в потёмки ведущая, и как неблагодарна
лампа, списанная в утиль, на дне чемодана!
Следует ночь за вечером; спорный вопрос
в том, что считается ночью. Пока не дорос
мозг до способности мыслить критически; робок
мозг дилетанта из истин вина, этикеток и пробок
сложенный, требующий набивки голодной брюшины
тем, что посылает Всевышний под крик петушиный.
С криками петухов ассоциирую утро, приносящее разуму
освобожденье от сна, но выглядит это по-разному:
бывает, домкратом усилия воли – тело поднимется резко,
второй вариант – рыба ещё в воде, хотя и натянута леска.
День описанию не подлежит; тратить не стоит чернил,
мне до судорог день более ненавистен, чем мил,
скучен врождённым бездельем, и напоминающий, как бы,
старый, дермантиновый чемодан, в который списаны лампы.
Это не то, чтобы стих, ни в коем разе не стёб, и не пародия
на временные отрезки суток; да и трезвая вроде я.
На самом деле – движеньем пера стараюсь приблизить вечер,
вываливая на бумагу всё то, без чего голова будет легче,
брачуясь построчно с рифмами.… Всё дело-то в Гименее
и в узах его! А не в том, что утро вечера мудренее.
