Демон Изиды

Счастливчик верил и любил,

как будто первенец творенья,

весёлый и беззлобный гений.

Судьбе начертанной его

унылых дней не суждено

сквозь паутину повторений.

И было многое давно,

что в памяти мелькало тенью.

 

И властью, данной над планетой,

Он заблужденья раскрывал

Без злобы, зависти и лени

И ничего не воровал,

И в мыслях радостных витал.

 

Но мир был дик, преступен, жаден,

И завистью окутан весь –

Тому примеров нам не счесть –

Грозил всем гениям лишь адом.

Но гений зла не замечал,

Хоть голодал, был обворован.

Не популярен стал кинжал,

Не соблюдали правил строгих.

 

Однажды утром снится сон,

В котором чудеса и тайны,

Зной страсти и любви желанной

И судеб прошлых колесо.

Так странно образы мелькали,

За ними был Единый странник,

Любви и разума венец

И математики творец.

Менял он образы и формы,

Красой блистая неземной,

Воображением и волей

Преобразовывал он всё.

То был не просто небожитель –

Небытия и вечности родитель,

Источник бытия, лучей,

Всеобъемлющий, ничей…

 

И вот, вскочив, он весь дрожит,

Пылает сердце, бурей мысли.

Где бродят образы, ожив?

Объятий жаждут, ищут встречи?

Судьбе не надобно перечить –

Лучи над головой зависли.

 

И он идёт, любить готовый,

С душой, открытой для добра,

Он сбросить призовёт оковы:

Ему свобода дорога.

 

Что может быть желанней истин?

Что справедливости важней?

Что красоты милее дивной,

Природы знающих врачей?

 

А люди что? Их жизнь и толпы?

Они мгновением пройдут.

И Страшный Суд идёт не долго –

Чик, чик, чик – и все не тут…

 

Он, она, они – Изида, -

Автор голограмм природы,

У Единого спросила:

- В чём теперь пребудет сила?

Что нам следует теперь?

- Всё, что стало непригодным,

навсегда стереть, забыть;

только Истиною быть,

мраку закрывая дверь…