голос

и мой голос, льющийся, как вода,
как хрустальный песчаник, лежащий на дне пруда,
как растущая ива на самом краю болота,
как на шраме затёртом хрустальная позолота,
так растёт он, крепчая, когда происходит лето,
как бы ни было мне неловко писать об этом,
но во мне происходит лето, растут цветы, —
так растёт и мой голос, когда происходишь
ты.

и мой голос, звенящий, как сонная пустота
над молочной завесой воздуха у пруда,
над движением губ необдуманным, но решённым, —
так становится он на незнание обречённым,
но от этого только крепче, увереннее, сильнее.
я не знаю, что может в мире мне быть роднее,
чем мой голос, льющийся, как вода,
когда я отвечаю тебе даже просто 
"да".

когда я отвечаю тебе — на вопрос ли, просьбу,
я могу быть серьезной. могу и не быть серьезной,
но меня выдаёт мой голос — звенящий, лёгкий,
и от собственной силы — окрепший; слегка неловкий,
как холодные воды шумящего океана,
наводящего бурю то поздно, то слишком рано,
так мой голос становится сильным, порой мельчая,
если вслух вырывается: "я
по тебе
скучаю".