Утекай!
Этого не может быть —
Степанов повидал на свете многое,
но о таком даже не слыхал никогда.
Огромная футерованная цистерна,
специально дополнительно усиленная изнутри
для противодействия любой кислоте,
пи́сает, как шкодливый подросток —
из маленькой дырочки на боку в приямок
бежит тонкая озорная тёплая струйка.
На улице метель, скоро новый, 1991-й год.
Они стоят и с тихим ужасом наблюдают,
как проклятый цинкофосфатный концентрат
на глазах разъедает отверстие в металле —
дырочка становится всё больше и больше.
Вот тебе и хвалёные футерованные ёмкости,
где-то кто-то уронил цистерну при перегрузке,
образовался крошечный скол в плитке — и привет.
Первая мысль — перелить сорок тонн концентрата
во что-нибудь более или менее подходящее,
но стоящая рядом «соседка» полным-полнёхонька,
а другие цистерны для хранения кислот не подходят —
все они сварены из простого чёрного металла,
который концентрат проедает «на раз», как бумагу.
Степанову невероятно, фантастически повезло —
пару месяцев назад он передал дела по емкостям
новому начальнику складского хозяйства Олейникову.
Дядя Толя, бывший прораб-строитель, бегает сейчас
вокруг нежданно-негаданно прохудившейся ёмкости,
матеря в Бога-душу-мать всё и всех на свете —
он отвечает за склады кислот и нефтепродуктов,
а Степанов — за наличие этих самых кислот.
Народ прибывает на шоу с каждой минутой.
Концентрат шипит и плещется в приямке,
кирзовые сапоги на разливщике кислот дымятся,
сгорая прямо на глазах собравшегося начальства.
— А я говорил, что сапог только на неделю хватает!
Дядя Толя никогда не преминет поддеть начальство.
Начальство угрюмо сопит и тяжело молчит.
— Тащи техпластину! И уголок пусть принесут! —
коммерческий директор Колядин появляется наверху,
начинает командовать, все вокруг суетятся. —
Степанов, лезь сюда! Сейчас привяжем резину,
опустим уголок в бочку и наложим на течь, понял?
По крайней мере, хотя бы травить перестанет.
Давай, залезай, ты покрепче всех тут вроде...
Олег Колядин происходит родом из гуцулов —
смоляной чуб, кудри вразлёт, огненный взор.
Он был когда-то начальником главного цеха,
азарта, опыта и отваги ему хватает с избытком,
а вот с коммерцией везёт как-то не особенно.
Зато Колядин любит поучаствовать сам лично
в разных производственных ситуациях,
он вечно бегает по цехам или в местах выгрузки —
Колядин культурист, он атлетически сложен,
он обожает покрасоваться перед народом,
метнуть пару ящиков — его распирает от энергии.
Его предшественника Кулебу сняли с должности
именно за то, что сто тонн концентрата ушло в Амур,
Два года на нерест шла отравленная фенолом рыба,
панкреатит косил народ в районе беспощадно,
но местным рыбакам было глубоко индифферентно,
заразная рыба или нет, а нанайцам — тем более.
В конце восьмидесятых за экологию сажали вовсю.
За экологическую катастрофу Кулеба строго наказан —
он получил выговор в учётную карточку члена КПСС,
его перевели с Дальнего Востока в Беларусь
на завод соседнего главка в той же должности.
Кулебе Степанов обязан стремительной карьерой,
минуя должность старшего инженера,
он сразу попал в начальники бюро химии.
Павел Сергеич был неприятный человек,
руководитель кабинетный, но умный и жёсткий,
аварию не сам затеял, конечно — так выросло.
Но Колядин пробивает для Степановых квартиру,
поэтому ничего не поделаешь, надо так надо,
Степанов лезет по лесенке на цистерну,
сказав "прощай" своим брюкам и новым ботинкам,
уж он-то за два года наелся романтики вдоволь —
как-то пришлось ему разливать в кузове зимой
из пистолета по бутылям аккумуляторную кислоту,
после чего обувь осталось только выбросить.
Держать "заплату" внутри цистерны трудно,
кислота парит из люка, дышать нечем, смрад,
они с Колядиным меняются каждые десять минут.
Проходит целая вечность, мутится в глазах,
но слава Богу, дядя Толя запускает наконец-то насосы,
он молодец — отыскал, куда перелить ядовитое зелье.
Степанов садится на корточки у открытых дверей,
трясущимися пальцами мнёт рассыпчатый снег.
— В колодцах прёт кислота, замеры плохие! —
похожий на гнома главный метролог Вашкелис
тычет бумажку в нос главному инженеру Пугачёву.
Главный инженер багровеет и злобно матерится,
что на него не очень-то похоже — он интеллигент.
Но героический дядя Толя Олейников начеку —
его грузчики высыпают в канализационные колодцы
мешки с тринатрийфосфатом, которого завались,
этот странный химикат нейтрализует любую кислоту.
Дядю Толю хлопают по плечам:
— Как догадался?
— Эх, молодёжь... Да я как только дела принял,
так сразу же побежал к технологам узнавать,
чем эту срань Господню обезопасить можно!
Степанова начинает выворачивать наизнанку.
Он когда-то попал под выброс хлора на ЦКК —
приехал за соляной кислотой, пошёл на пульт,
а тут вдруг сирена, все забегали в белом дыму,
кое-как успел Степанов противогаз напялить,
а то б хана — целую неделю прокашлял потом.
Теперь он не переносит запаха химикатов.
Через неделю всех героев этой истории накажут,
лишат премии, объявят выговор — такова селяви.
Героизм на производстве есть результат ошибок,
а все инструкции по технике безопасности
написаны исключительно человеческой кровью.
Олег Геннадьевич Колядин станет мэром Находки,
попадёт в Википедию, как личность известная.
А Степанов с дядей Толей обязательно напьются.
