То не грех

Чёрной ночи икра,

дождливый холодный брют

на пикник приглашают в небо,

в райские кущи.

Хоть скуднее рука,

всё равно иногда подают,

и не грех кормиться

из добрых рук подающих.

То не грех – сгореть вместе с лавкой;

бабах – и нет

ничего из того,

что минуту назад

считалось телом.

Привыкай же к пустыне,

отшельник, анахорет.

Это личное, слышишь?

Сейчас над башкой просвистело.

То не грех – умереть:

за идею, за Родину, за

потерявших рассудок людишек

и плачущих деток.

У подруги с косой –

на костяшке в кольце –

бирюза,

свет-бы-зеркальце ей:

суицид совершила бы где-то.

У меня кошелёк

от простора свободой надут;

потеряет меня –

проживёт без хозяйки и блата.

То не грех – выживать, и скулить постоянно: я тут.

Хорошо хоть скулить разрешают скулящим. Бесплатно.

Кто зенитку хранит,

кто зеницу заплаканных ок,

кто на пушечном мясе

ворон не считает – нет мочи.

Не дождётесь: я буду.

Я глажу от кеда шнурок.

Это мудро, пока

не свистит над башкой среди ночи.