То не грех
Чёрной ночи икра, дождливый холодный брют
на пикник приглашают в небо, в райские кущи.
Хоть скуднее рука, всё равно иногда подают,
и не грех кормиться из добрых рук подающих.
То не грех – сгореть вместе с лавкой; бабах – и нет
ничего из того, что минуту назад считалось телом.
Привыкай же к пустыне отшельник, анахорет.
Это личное, слышишь? Сейчас над башкой просвистело.
То не грех – умереть: за идею, за Родину, за
потерявших рассудок людишек и плачущих деток.
У подруги с косой – на костяшке в кольце – бирюза,
свет-бы-зеркальце ей: суицид совершила бы где-то.
У меня кошелёк от простора свободой надут;
потеряет меня – проживёт без хозяйки и блата.
То не грех – выживать, и скулить постоянно: я тут.
Хорошо хоть скулить разрешают скулящим. Бесплатно.
Кто зенитку хранит, кто зеницу заплаканных ок,
кто на пушечном мясе ворон не считает – нет мочи.
Не дождётесь: я буду.
Я глажу от кеда шнурок.
Это мудро, пока
не свистит над башкой среди ночи.
