То не грех

Чёрной ночи икра, дождливый холодный брют

на пикник приглашают в небо, в райские кущи.

Хоть скуднее рука, всё равно иногда подают,

и не грех кормиться из добрых рук подающих.

То не грех – сгореть вместе с лавкой; бабах – и нет

ничего из того, что минуту назад считалось телом.

Привыкай же к пустыне отшельник, анахорет.

Это личное, слышишь? Сейчас над башкой просвистело.

То не грех – умереть: за идею, за Родину, за

потерявших рассудок людишек и плачущих деток.

У подруги с косой – на костяшке в кольце – бирюза,

свет-бы-зеркальце ей: суицид совершила бы где-то.

У меня кошелёк от простора свободой надут;

потеряет меня – проживёт без хозяйки и блата.

То не грех – выживать, и скулить постоянно: я тут.

Хорошо хоть скулить разрешают скулящим. Бесплатно.

Кто зенитку хранит, кто зеницу заплаканных ок,

кто на пушечном мясе ворон не считает – нет мочи.

Не дождётесь: я буду.

Я глажу от кеда шнурок.

Это мудро, пока

не свистит над башкой среди ночи.