НЕСМЕЯНА
Скрипач на улице играл в тени июньских вязов,
Восторг и плач, тоску и смех срывая с тонких струн,
Он суть людей распознавал по лицам и по фразам,
Казалось, судьбы их читал без всяких карт и рун.
И лишь одна из всей толпы бегущих и стоящих
Была загадкой для него, ещё с поры весны,
А взгляд её холодных глаз – то острый, то скользящий,
Тревожил душу, словно крик – разрывом тишины.
То мимо медленно плыла сквозь вечер или утро,
То застывала в трёх шагах, как статуя себя,
И скрипка пела для неё – то ласково, то мудро,
И скрипка пела для неё, стеная и любя.
Возможно, только для него она казалась странной,
В своей холодной красоте, окутанной тоской.
Не зная имени, назвал Царевной Несмеяной,
И часто злился на себя за сердца непокой.
- Дружище, сразу не признать! Смотрю, похож, не ты ли?
Ты вдохновенно нам скрипел на скрипочке свой!
Ну, вспомнил? Бар «Святая рать», где мы всю ночь кутили,
А ты под утро к нам подсел и простонал «Налей…»!
Скрипач устало опустил смычок, прервав Вивальди,
Таких знакомых в день – раз пять… Не спрячешься от них…
Тут луч закатный осветил «царевну» в белом платье,
И так заплакала душа, что даже «друг» притих...
И оглянулся: - На кого ты так призывно вспрянул?
Тамарка! Всё ещё жива! Не вышло помереть...
Полгода в коме провела, потом травилась спьяну,
А мужа с сыном нет уже, осталась баба-смерть!
Спасли второй раз, а она – домой – и резать вены,
Что скажешь, баба за рулём и в жизни полный ноль.
А те ведь оба, как и ты – скрипели вдохновенно…
И сын мальцом ещё пищал свой доремифасоль…
************
17.03.2022
