Баклан смешно на камне топчется...
* * *
Баклан смешно на камне топчется,
Суша под ветром оперение,
И моего хватает общества
Ему для дачи представления.
Он раскрывает угловатые
Крыла, и в позе геральдической,
Тщеславен, как и все пернатые,
Имеет вид идиотический.
Не так же ль ты, поэт, бакланствуешь,
А публика глядит скучающе,
Как ты паясничаешь, пьянствуешь
И выглядишь неподобающе.
Но все топтания, виляния,
Принятье образа порочного
Не привлекут к тебе внимания,
По крайней мере – долгосрочного.
Предельно сократи движения,
Стань твердью, море будоражащей:
Достойна глыба уважения,
А не баклан, на глыбе пляшущий.
* * *
Когда мой труп к земле прибило,
Его окутали мальки
И углубить в меня собрались
Свои ничтожные клыки.
Но тут уж я, конечно, ожил
И возмущенно говорю:
«Вы что же думаете, гады,
Я вам все тело подарю?
Ну жрите ядра, жрите пенис –
Он все равно мне ни к чему,
Но вот лицо прошу оставить,
Оно мне нужно – потому,
Что хоронить меня стекутся
Все, кто в Москве не очень глуп,
И этим честным людям надо
Во что-то целовать мой труп».
