КПП

Порой и смерть по-своему добра.

Скоропостижно, где-то в шесть утра,

Петров увидел ключника Петра

и если удивился, то не очень.

А тот на вахте дул зелёный чай,

поигрывал брелоком от ключа

и спрашивал входящих, хохоча,

то справку от врача, то наш ли Отче.

Народ обескуражен был и вял.

Веселия его не разделял.

И каждый номерок в ладошке мял

с числом каким-то бесконечнозначным.

Им Пётр был ни сердцу, ни уму.

Вертушка всех гребла по одному,

бросала их со щёлканьем во тьму,

ни планов, ни надежд не обозначив.

Петров остановился в проходной -

а он всегда был парень заводной -

и говорит: "А может, по одной?

Ну что ты с этим чаем, дядя Пётр?

За вас, за нас, за ангельский спецназ!

За Божий перст и за Его же глас!

Вот что за скукотища тут у вас?!

Ползём, к зубному словно на осмотр.

Ведь так и сдохнуть можно от тоски...

И вот зачем, скажи-ка, номерки?

Харон, небось, на берегу реки

не вычисляет, цепанёт ли килем".

Апостол рёк: "А ты, Петров, нахал.

Я никогда такого не слыхал.

Но сам подумай: если б я бухал,

меня б на КПП не посадили.

Касаемо же этих номерков -

здесь завсегда порядок был таков.

Как говорится, испокон веков

народ спокойней, если он посчитан.

Ты оглянись: стоят тихонько в ряд,

Не голосят, не воют, не бузят.

Ждут очередь. Иначе ведь нельзя.

Ментальный блок. Обычная защита.

И ты, брат, не задерживай, иди.

Вон, слышишь, как настойчиво гудит?

Да и директор мне потом гундит,

Что вновь полцеха к смене опоздали".

Петров кивнул, дал краба старику.

Вертушка щёлкнула, и он прошёл к станку.

И стал работать. В десять - перекур.

А там обед. Всё прочее - детали.