ЕДИНСТВЕННАЯ

 

С.Брайко

 

Двор потери понёс, словно смерч здесь пронёсся, тайфун,

сад под пилы пошёл, сквер под пилы, тошнит от их воя,

а всего-то и дел, что во власти проныра и лгун,

обещавший одно, а на деле – творящий другое.

 

Из ментов – в интуризм, а оттуда – и в мэрах засел,

ввёл обманом коллектор неслыханных норм и размера,

и курочит всё в Ялте строительный злой беспредел,

после всех реконструкций и дел хитроумного мэра.

 

В центре Ялты растут небоскрёбы, отели, дома

планировки улучшенной, в парки врываются, ибо

нувориши, стройбанды совсем посходили с ума:

безнаказанность плюс капиталы, плюс дикая прибыль.

 

И «презренная проза», под стать им, всё рвётся в стихи,

А куда от неё? (тем не менее, автору стыдно!).

Столько в жизни ненужной и вредной подчас шелухи,

что за нею порой позитивных явлений не видно.

 

Мне, по-честному, жалко, что Чеховской Ялты уж нет,

время мчится вперёд, кружат звёзды над городом роем,

а над бывшею школой торжественно взмыл минарет,

здесь когда-то деревня была, и звалась – Дерекоем.

 

Я люблю этот город, и, значит, больнее вдвойне,

новострои помпезные выглядят часто нелепо,

но весёлые яхты всё также бегут по волне

или против волны, и всё также пленительно небо.

 

Я люблю этот город и гор очертанья кругом;

здесь любимую встретил, и здесь же венчались в Соборе;

здесь мой друг закадычный стал наипервейшим врагом,

потому что он предал и дружбу, и Ялту, и море.

 

И Приморский наш парк тоже в Бозе почил, где с тобой

мы встречались тем летом, и счастье дарил нам он щедро:

как любили мы слушать здесь наш полуночный прибой

и на лунные волны смотреть под раскидистым кедром.

 

Всё бывает на свете, как пели Гомер и Шекспир,

все обиды пройдут, были б только счастливыми дети.

Я люблю этот город, он мне заменил целый мир,

я другого такого не знаю, не видел, не встретил…