ЯЛТИНСКАЯ ОСЕНЬ
Листопад запоздал или, может, дожди поспешили,
мокнет золото листьев по скверам, по паркам, в леске.
Море глухо шумит за аллеей платановой или
так сердито рокочет, как будто ругается с кем.
Алгоритм этой осени, кажется, сдвинут по фазе,
он ещё восстановится, просто давай подождём.
Не по силам сейчас даже самой изысканной фразе
передать этот миг, где идёшь ты ко мне под дождём…
Мы бокалы с шампанским поднимем при сумрачном свете.
Из окна виден рейд, там огни зажигают суда.
Мы уже никогда не забудем о ялтинском лете
и о ялтинской осени помнить мы будем всегда.
Этот город харизмы магической – наша удача.
Тут свела нас судьба, как сказали бы раньше, – рок, но
не смотри за окно так светло, улыбаясь и плача,
улыбаясь и плача – так осень нам смотрит в окно.
И когда свежий бриз поразгонит все тучи на небе,
и в созвездье Стрельца подмигнёт мне моя лишь звезда,
я подумаю снова, что выпал счастливый нам жребий
потому, что других в этом городе нет никогда…
НОЯБРЬСКИЙ ВЕТЕР
Гнусных дней не бывает, не люди, поди, видит Бог, –
на рассвете вороны вещали нам что-то картаво.
Листья ветер ноябрьский сметает под самый порог
и доносит гул моря, хотя до него два квартала.
Тополя облетели, но держится в сквере платан,
видно, Господу чем-то он больше сегодня угоден.
Я сижу на балконе в халате махровом, как пан,
я читаю газету, но смысл до меня не доходит.
Гнусных дней не бывает, – шепчу я - не люди, поди,
афоризм вспоминаю по теме, по-моему Пруста…
Почему же так пусто и так неуютно в груди?
А ещё в голове, как в груди, неуютно и пусто.
Ты опять не звонишь, твой мобильник в отключке с утра,
пальму так растрепало, как перья и ленты плюмажа;
гнусных дней не бывает, бывает сплошная мура, –
что ни делаешь, всё – не по делу, не так, в общем – лажа.
Почему-то все чайки несутся от моря к горам,
сумрак горных ущелий крадётся бесшумно, как пума.
В эти дни, я подумал: не надо бы ссориться нам,
и без этого тошно и муторно жить, я подумал.
Но молчит мой мобильник, а твой вообще онемел,
и уже завожусь я, и, можешь поверить мне, – круто.
Гнусных дней не бывает, бывает дурной беспредел,
где не могут друг друга сердца понимать почему-то.
Вновь, где запад, горит на закате небес полотно,
и не верить нет смысла проверенной этой примете:
гнусных дней не бывает, а грустных, как видишь, полно, –
значит, завтра опять будет дуть всё ноябрьский ветер…
НА ПУШКИНСКОМ БУЛЬВАРЕ ЛИСТОПАД
На Пушкинском бульваре – листопад,
царит окраска, прямо скажем, лисья,
и тросточкой, как тот аристократ,
гуляя, ворошу на клумбах листья.
Воркуют горлицы. День солнечен и тих.
Воркует речка, воробьям, и тем, в ней мелко,
с каштана рыжий лист сорвался, лих,
а присмотрелся – это скачет белка.
Ну что ж, красотам осени я рад,
о них строка идёт без всякой правки;
уже давно собрали виноград
и на базарах ломятся прилавки.
Но в душу грусть, нет-нет, да забредёт,
нет-нет, да засвербит в глазу слеза, и
в такую пору даже идиот
почувствует, как время ускользает,
как быстротечны дни, а значит – жизнь,
как временно, недолговечно слово,
и понимаешь, как тут ни казнись,
что остаёшься в проигрыше снова,
что ничего не удержать уже,
что всё уходит, словно эти листья,
что снова мы на неком вираже,
пройти который без потерь не мыслим.
Кружатся листья, падают, шуршат,
и тихо так, и всё же нет покоя,
и всё не может с лёгкостью душа
откликнуться на время золотое…
ПРЕДЗИМЬЕ-4(а)
Остывает ноябрьское море.
Листья падают. Корчится тень.
Чинодралы в небесной конторе
стали дни сокращать каждый день.
Опустели приморские скверы,
к ним уже не торопимся мы;
цвет зелёный сменили на серый
за чертой городскою холмы.
И предзимье всё чаще и чаще
смотрит в душу. Тоскует душа.
Флегматичная речка журчаще
сквозь кварталы бежит не спеша.
Я люблю все оттенки пейзажей,
окоём этот знаю сполна,
но Ай-Петри не смотрится даже,
если скрыта туманом она.
Ждёт природа, насупясь, чего-то,
скалы скалят угрюмую пасть,
и у солнца одна лишь забота –
как бы в тучах совсем не пропасть.
