Из Эмили Дикинсон

* * *

 

Мне не попасть на небеса!

Как яблоки в саду,

они вверху – их не достать –

я в рай не попаду!

 

Цветные облака плывут…

Куда? В запретный край!

Там холм есть, а за ним есть дом;

там спрятан чудный рай!

 

...Погаснут пурпура цвета;

закончится игра.

Факир бродячий обманул

доверчивых вчера...

 

 

* * *

 

Неугомонным соловьём

надежда песнь поёт.

Она поёт в моей душе,

поскольку там живёт.

 

Тем слаще голос и слышней,

темней чем жизни мгла,

которой птичку не смутить –

так много в ней тепла.

 

И даже в ледяной стране,

мне песней грудь тесня,

жила, не требуя взамен

ни крошки у меня.

 

 

* * *

 

Дай знать, что осенью ко мне

придёшь и лето я,

как муху, со стола смахну,

усмешки не тая.

 

А если только через год

ты явишься, мой друг,

я месяцы скручу в клубки

и суну их в сундук.

 

А если ждать тебя века

придётся, что ж теперь…

На пальцах буду их считать

и в это ты поверь…

 

А если встретимся с тобой

не в этом мире мы,

то, значит, суждено шагнуть

мне в мрак кромешной тьмы.

 

И жаль, что мне неведом срок,

когда наступит мгла.

А время жалит и страшит,

как гоблина пчела.

 

 

* * *

 

Заката в чашке мне подай,

с восходом кубки посчитай

и много ль в них росы? – ответь.

И сколько до рассвета ждать

ткачу, что синь прядёт, чтоб встать

и в небо чтобы посмотреть?

 

Черкни мне, сколько в песне нот,

той, что малиновка поёт

среди внимающих кустов.

Про черепаху напиши,

про пчёл, что пьют росу в тиши

в бутонах утренних цветов.

 

Пилоны радуг кто возвёл

и сфер стихии кто повёл

за ведьмой тёмной синевы?

Чьи пальцы нижут сталактит

на вампум, что как снег блестит

на солнце посреди травы?

 

Кто маленький албанский дом

построил и все окна в нём

закрыл, и дух мой стал слепым?

Кто даст свободу в день торжеств,

чтоб мне спокойно, без помпез,

исчезнуть в воздухе, как дым?