Малых деток унося с трудом...
* * *
Малых деток унося с трудом,
Днем и ночью утекая густо,
Муравьи покинули мой дом,
И в квартире стало как-то пусто.
Россыпь крошек ранее была
Муравьиным жизненным ресурсом,
Но колонна рыжая стекла
Вниз куда-то неизвестным курсом.
Стало одномерным всё вокруг,
Ныне крошки – это просто крошки,
А ведь муравейник – тоже друг,
Что-то вроде коллективной кошки.
Муравьи охотились на моль
И объедки подчищали бойко,
А теперь я ощущаю боль,
Со стола сметая всё в помойку.
Смысл двойной имело всё вокруг,
Человеческий – и муравьиный,
Но поднялся муравейник вдруг,
Вниз пролился маленькой лавиной.
Тайной целью движимый, во тьму
Прозмеился и пропал беззвучно,
Ну а без него в моем дому
Всё и односмысленно, и скучно.
* * *
Желудок уже не варит
И как чугун голова,
Но все же каким-то чудом
Ложатся в строки слова.
И слышатся в этих строках
И стоны плоти живой,
И беспощадной смерти
Унылый, чугунный вой,
И вдруг врывается щебет
Из праздничной синевы…
Поэтов поздние строки,
Похоже, все таковы.
