Мыслитель

В его глазах - кладбище безответных чувств.

В его груди - агония неспетых песен.

В его прошлом - попытки запереть в сердце ускользающий свет.

В его будущем - лунное серебро

под ржавчиной холодных рассветов.

Или закатов

(их не отличить друг от друга,

все они пахнут одной и той же тоской).

В его настоящем - то же, что в прошлом и будущем.

Вот почему неведом ему вкус вечности,

привкус Бога на кончике молящегося языка.

Он не говорит: "Отче!"

Он не кричит: "Друже!"

Он шепчет: "Я..." - и этот звук

(потому что это не слово, а всего лишь звук)

ртутною лужей растекается под ногами.

А он видит в ней себя и ничего, кроме себя,

и мир теряет глубину формы и высоту содержания

и становится коротеньким отзвуком, перебегающим по плоскости,

не оставляя следов,

отражением отвергнутой любви,

отторжением приблудной радости.

 

"Эврика! - наконец восклицает мыслитель.

- Мир - это безбрежное ничто!"

И он берёт комок глины,

и лепит младенца,

и кладёт его в ясли,

и надевает колпак звездочёта,

и начинает выстругивать крест.