говорил, уезжай отсюда, билет бери: для последнего сердца, разбитого у двери, для того, что лежит нерастраченное внутри, ничего не оставив тем, кто придёт за нами. в старом доме по полу тянет, в саду цветёт, разрушается сруб колодезный в свой черёд, и, где речку переходили когда-то вброд, зарастает земля незнакомыми семенами.

 

говорил, уезжай, как сможешь теперь, туда, где заносит хамсин покорённые города, где лежит раскалённый камень, бежит вода и играет старик на плачущем чёрном ханге. ведь не эту ли землю тысячи ищут лет, забывая ключи и прошлое на столе, в пять утра выходя в декабрьский седой рассвет, как в начале всего, беспечно босы и на́ги.

 

все пройдёт, кроме этой краткой земной любви, и забудутся, и сгорят на костре рябин десять заповедей: не выброси, не сруби, приглядись на могилке к надписи полустёртой. выйдешь к полю - и поле примет тебя таким, а по берегу все неизвестные рыбаки, и лежишь на краю знакомой до дна реки, напевая слова всё тем же живым и мёртвым.