Судьба Злорга
Суд над Злоргом затягивался.
— Что скажешь ты, Велемудр?
Древнего вида старик взглянул на говорящего Веледобра с раздражением.
— С каких это пор мне дают слово на Совете Посвященных? Когда это вы решили прислушиваться к словам полоумных старцев?
Веледобр поежился, криво усмехнулся, но продолжал в том же духе:
— Достопочтенный Велемудр, оставь древние распри, — мы собрались здесь не для того, чтобы сводить счеты. Забудь на мгновение то, что было на прошлом Совете, а лучше вспомни, что ты – один из Посвященных! Это нам – тебе, брат Велемудр, и мне – предстоит сегодня решить, как поступить со злодеем Злоргом.
— Тебе известно мое мнение, — проворчал Велемудр, поглаживая длинную белую бороду. – С любым злодеем следует поступать в соответствии с его злодейством. Раз Злорг украл кольцо Зубиона, нужно поразить его огнем Зорепада!
— Но ведь так мы поступили с Дургом! – Поспешил возразить Веледобр. – Тот ведь так и не сознался, куда дел меч Махобоя…
— Злорг не Дург! – Вскипел Велемудр, от негодования даже привстав со своего резного кресла. – Дурга толкнула на злодейство коварная Кудребильда, он был лишь игрушкой в ее искусных руках! Наверняка он отдал меч ей, а она спрятала его… Вот почему Дург не сознался, — он сам не знал, куда делся меч Махобоя!
— Выходит, мы зря наказали Дурга? – Не поверил своим ушам Веледобр.
— Нет, Веледобр, не зря. Дург и без того был злодей, а злодею – злодейская смерть. – Велемудр немного успокоился и поерзал в кресле, усаживаясь поудобнее. – Веледобр, Веледобр, ты слишком мягок. Иногда мне кажется, что тебе больше подходит имя «Велеслабль»… Злодеев нужно карать, и карать немедленно, раз и навсегда!
Веледобр обиженно посмотрел на старца. «Велеслабль, как же…» — подумал он. – «Вот я покажу ему!…» Но показывать никому ничего он не стал, — непригоже было такое Вождю Совета Посвященных. Вместо этого чернобородый воин попытался придать своему лицу выражение непринужденности и обратился к Велемудру, как ни в чем не бывало:
— О мудрый Велемудр! Истинно слова твои как мед, и мысли твои – как патока! Подскажи же сейчас, как нам поступить, как наказать злодеяние Злорга, укравшего кольцо Зубиона?
Сморщенное лицо Велемудра расплылось в довольной ухмылке.
— То-то же! Почтением добиваются более, нежели дерзостью! А может тебя переименовать в «Велехитра»? – Старый мудрец подмигнул воину.
— Не время для шуток сейчас, Велемудр! – Возразил польщенный Веледобр. – Хотя я бы предпочел называться «Велехрабром»…
— Добро, шутки прочь, давай к делу. – Голос Велемудра сделался серьезным. – Припоминаю я случай, произошедший в древности, когда тебя, мужественный Веледобр, еще носили на руках. Судили мы супостата Зверга за кражу Славоморова щита, на котором того принесли с битвы под Ярохрестом. Тяжелый был щит, весь из золота, но Зверг утащил его на спине в свое логово. Когда я узнал об этом, гневу моему не было предела, — ибо Славомор был прадедом моего троюродного сводного дяди. А ты ведь знаешь, что нет ничего дороже семьи и чести!
— Знаю, Велемудр, знаю! – Поспешил согласиться Веледобр, у которого не было знати в роду.
— Так вот, — продолжил Велемудр, — судили мы Зверга. Тот злодей даже и не думал просить пощады, даже когда ему пригрозили смертью.
— Смертью от огня Зорепада?
— Нет, Веледобр, мы избрали нечто более смертельное, — Велемудр усмехнулся в бороду. – Мы решили поразить Зверга силой Экзальтерна, чтобы раз и навсегда избавить наш мир от его злодейства.
— Но для вызывания силы Экзальтерна вам бы понадобились годы! — Веледобр от удивления присел на край резного кресла.
— Верно, если бы не подоспел вовремя Разумандр… — Велемудр сделал паузу, ожидая реакции собеседника.
— Сам Разумандр?! — Прыткость Веледобра, с которой он вскочил на ноги, была бы к лицу мальчишке-подростку, а не зрелому воину, и Велемудр остался доволен произведенным впечатлением.
— Сам Разуманд Безвечный? Ты видел самого Разумандра Безвечного? Живьем? — Вопросы сыпались одни за другим.
— Чем могут похвастаться белобородые, — с самодовольным блеском в глазах заметил Велемудр, — о том остается лишь мечтать молодежи. А ты, Веледобр, еще очень и очень молод, тебе еще и восьмидесяти нет! Когда тебе доведется прожить несколько сот лет под солнцем, ты, может быть, научишься прислушиваться к голосу разума, живущему в устах старцев.
— Я приношу мои глубочайшие извинения, о достопочтенный Велемудр!… — Голос воина звучал искренно. — Расскажи, расскажи о твоей встрече с легендарным Разумандром!
— Будет время и для сказаний, мой молодой друг, — подобревшим голосом сказал старик, — но сейчас нам нужно решить судьбу Злорга! Не для этого ли ты позвал меня?
На загоревшем лице Веледобра, обрамленном смоляной бородой и покрытом мелкой сетью морщин, выступил густой румянец. Воин тотчас перевел взгляд со старика на рукоять своего меча, пытаясь вновь придать лицу великодушно-хладнокровное выражение, которое, по мнению Веледобра, ему очень шло. Надо же, опять старик над ним смеется! Что ж, сам виноват… Овладев собой, Веледобр опять взглянул на Велемудра и собрался было заговорить, но вдруг большая крылатая тень пронеслась над их головами, затем вторая, третья, и воин, обернувшись, воскликнул:
— Драконы! Налетели драконы! К оружию!
Рывком повернувшись к сидящему Велемудру, Веледобр увидел, что тот остался совершенно спокоен. Старец не думал бежать и даже не вытащил меч из ножен. Наклонившись и опираясь одной рукой на посох, Велемудр другой рукой шарил в походной сумке, находящейся подле его кресла. Через мгновение он извлек оттуда освежеванную тушку зайца, полузавернутую в широкие листья соковицы.
— Велемудр, нет! — Веледобр рванулся к старцу. — Драконы чуют кровь, они…
— Не мешай! — Оборвал воина Велемудр. — Драконов бояться, в горы не ходить!
Тяжелое тело с размаху опустилось на землю за спиной Веледобра, и старец перевел взгляд с собеседника на рыже-красного дракона, не сводившего глаз с заячьей тушки в руках Велемудра. Дракон был молод, не более двухсот лет от роду, размером с крупную лошадь. Он вразвалочку направился к ним, волоча по земле непослушные перепончатые белесые крылья, густо усеянные бордовыми пятнами. Веледобр, обернувшись, занес было над головой меч, но тихий голос Велемудра вернул ему спокойствие.
— Дурашка ты, дурашка… — Старец, по всей вероятности, обращался к дракону. — Проголодался, небось? На, подкрепись…
Дракон и вправду не обращал внимания ни на закованного в цепи Злорга, ни на занесенный меч Веледобра. Казалось, ничто в этот момент не интересовало его больше, чем иссиня-розовый кусок мяса в руках белобородого старца.
— Молодые драконы не страшны людям, — прикармливая непрошенного гостя, говорил Велемудр, — им бы овцу раздобыть, стригуна или козу. Кони для них слишком велики, зайцы и бруны слишком увертливы… Но на человека они не нападают… пока. Вот лет через триста-четыреста…
— Откуда ты это знаешь, Велемудр? Откуда тебе известны драконьи повадки? — Веледобр опустил меч. — Ведь из смертных только Разумандр Безвечный славился тем, что однажды приручил дракона…. — Вдруг глаза воина расширились, меч выпал из разжавшейся руки. — Ты… Разумандр?
— У меня много имен, Веледобр. В прежних веках меня и вправду звали Разумандром, хотя титул «Безвечный» был придуман в твоем поколении. А драконов — старец перевел взгляд на огнецветного зверя, догрызавшего бесплатную снедь — боятся все, включая даже союзников Злорга. Пока с нами дракон, они не посмеют приблизиться и освободить его…
— Кушать! Куша-ать! Ребята, давайте к столу!
Услышав голос мамы, Саша и Петя переглянулись, разом вздохнули, встали, стряхнули с одежды крошки хлеба и, прихватив с собой том с красочным названием «Старый мудрец и тайна копыта заморского Угрия», отправились ужинать. А Злорг остался сидеть на месте. Улыбка продолжала играть на его лице, а в руке он сжимал заветное кольцо Зубиона. День выдался на редкость удачным – теплым, солнечным, веселым. Вынув изо рта обслюненный кулачок, Злорг громко выдал свое привычное «Дя-дя-дя-дя-дя-а-а!» Несколько голубей, клевавших хлебные крошки возле скамейки, на секунду вспорхнули от звука его голоса и сразу же вернулись к прежнему занятию. Сидящая на скамейке женщина улыбнулась, отложила в сторону журнал и взяла на руки из коляски своего пятимесячного малыша.
— Когда ты вырастешь, сынок, будешь читать книги, написанные теми двумя фантазерами!
