Стоит мешок, в нем кто-то возится...
* * *
Стоит мешок, в нем кто-то возится,
Но я-то знаю: это баба.
Она разнюхала, как водится,
Секреты нашего Генштаба.
Она служила там хранильницей,
Секреты в папки подшивала,
Но часть из них снимала «мыльницей»
И пиндостанцам продавала.
Потом ее, предвидя кипиши,
Эвакуировали тайно,
Но был эвакуатор выпивши
И потерял ее случайно.
Узрев мешок, под ливнем мокнувший,
Я раскусил все это дело
И больно пнул ногой недрогнувшей
В мешке возившееся тело.
Предатели, возможно, ценятся,
Но я не предал, я не дрогнул –
Я в бак перевалил изменницу
И крышку наглухо захлопнул.
* * *
Приходи, дорогой Маннергейм,
Улови наш тоскующий крик,
Ты продул только первый свой гейм,
Так спеши отыграться, старик.
Приходи, Маннергейм дорогой,
Тут у нас коммуняки везде –
Монархической толстой клюкой
Этим извергам дай по балде.
Много ты положил коммуняк,
Беспредельно Россию любя, –
Обладатели жизненных благ
Потому-то и верят в тебя.
Можешь править посредством реформ,
Можешь даже прибегнуть к войне –
Лишь бы приватизации шторм
Вновь промчался по затхлой стране.
Ради этого все мы сидим
Над болотом, на самом краю,
И про гадкий советский режим
Голосим и про доблесть твою.
