Что делает нас людьми?
ЧТО ДЕЛАЕТ НАС ЛЮДЬМИ? ("Маленькие истории")
Вечерело. Со стороны озера потянуло освежающей прохладой, настолько желанной и недоступной в дневную жару, что тело едва успевало ею наслаждаться. Уходящее за горизонт солнце, ежеминутно меняя закатные краски, завораживало и заставляло глядеть на него, не отрывая взгляда. В сумерках пробуждалось природное разноголосье и гулко разносилось над водной гладью. Громче всех стрекотали цикады, поскрипывали коростели, ухнул филин, плескалась, выпрыгивая из воды, крупная рыба.
Виталий с Вадимом закончили ужин, но спать совсем не хотелось, хотя, пришвартованная у причала лодка, уже через четыре с половиной часа будет ждать их появления, чтобы прогулять по окунёвым местам. Вадим подкинул веток в костёр, подлил в кружку чая из свежего травяного сбора, известного лишь только ему одному, и подсел поближе к огню. Обстановка, после всех дневных хлопот, сама по себе располагала к размеренному и задушевному времяпровождению. Виталий, заглядевшись на игру язычков пламени, вдруг запел:
Бьётся в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
С каждым словом, его лирико-драматический баритон звучал всё сильнее, более проникновенно, заставляя, представить перед собою эту картину и поверить в её реальность. Вадим набрал воздуха и голосом большой силы, с ярко выраженным тембром, продолжил:
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой,
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Затем их голоса слились воедино, и они продолжили петь в унисон. Задушевное исполнение песни слышалось далеко за пределами походного лагеря. Со стороны казалось, что даже природные звуки умерили свой пыл и служили дополнительным фоном, дающим ту самую пикантную составляющую, которая больше никогда не повторится. И хотя события песни происходили в зимнее время, в пору властвования снегов и пронзительно холодных ветров, в её звучании слышалась огромная сила любви, настолько великая, что способна превратить зиму в лето, а завывание вьюги – в мирный стрекот цикад.
Войдя в раж, ребята с неподдельным наслаждением «прокрутили» её без остановки три раза. Когда они закончили, за спиной раздались рукоплескания, исходящие из всех окон четырёхэтажного здания Дома престарелых, одиноко расположенного на возвышенности рядом с ними. В комнатах горел свет и на фоне каждого окна выделялся один или два человеческих силуэта. Стали звучать просьбы спеть что-нибудь ещё.
Вадим с Виталием подошли к зданию поближе, перешагнули через декоративную оградку, служащую забором, и расположились на деревянной скамеечке. Такой аудитории у друзей ещё не было. Зазвучала «Тёмная ночь», затем «Где же вы теперь, друзья однополчане». На этом импровизированном концерте не было видно ни лиц исполнителей, ни лиц зрителей. Песни сменяли одна другую. «На безымянной высоте», «Дороги», «Катюша», «Журавли», «Вот солдаты идут». Надо отдать должное голосовому мастерству друзей, без аккомпанемента, без усилителей звука, при звездном освещении, слышалась такая глубокая задушевность, что многие из слушателей утирали нахлынувшие слёзы.
А вот «Соловьи» им допеть не пришлось. Писклявый голос кого-то из ночных смотрителей, возможно, коменданта или ещё кого-либо из местного управления этого заведения, грубо прервал концерт угрозами вызова милиции на хулиганские выходки ночных дебоширов.
- Да это же сам Хворостовский! Как вы смеете?! – послышался возмущённый возглас.
- Пусть хоть сам Наполеон! Маргелова! Я вам приказываю спать! – далее тот же голос обратился куда-то в глубину помещения, - Юлька! Рубильник!
Здание быстро обесточили, стала слышаться возня копошащихся в темноте людей, недовольное бурчание и покашливание. Виталий громко извинился и потянул своего друга за рукав к лагерю на ночлег. Осадок последних впечатлений позволил Вадиму лишь немного вздремнуть до рассвета. Он выбрался из палатки с первыми лучами солнца. Костер давно погас, и большая кружка с водой для кофе, была установлена на походный примус. Вадим повернулся к столу и оторопел, на нём лежал большой букет из полевых цветов.
- Это вам от благодарных слушателей и поклонников. Извините, что не встаю, притомилась, малость.
Только сейчас Вадим разглядел, сидящую на его раскладном стуле, опрятную старушку. Её лицо, казалось, было создано из одних морщин, но, тем не менее, не теряло своей привлекательности. Слегка напомаженные губы, правильный овал бровей, зачёсанные назад и аккуратно уложенные волосы, были украшены тёмным бантом. Сама она не большого роста, одета в поношенное, но чистое синее платье с белым ажурным воротником и такого же цвета оборками на манжетах. Низ платья был мокрым от росы, и было видно, как старушка старается скрыть озноб, вызванный утренней прохладой.
Вадим метнулся в палатку, схватил одеяло и укутал им старушку, потом стал на колено и поцеловал её руку.
- Спасибо Вам за цветы! Сейчас я сделаю для Вас горячий кофе.
- Это вам спасибо! Благодаря вам, вся моя жизнь в одночасье прошла у меня перед глазами, будто я снова её прожила. Никогда у меня такого не было.
Она приняла из рук Вадима термокружку и пригубила кофе.
- Настоящий! – она это произнесла, смакуя, прикрыв глаза, словно пробовала его впервые за многие десятки лет.
- Маргелова! – разнеслось по лугу. – Чёрт побери, эту старуху! Куда она сошла?
- Ну вот, и кофе не допью. Скажите им, что я здесь.
- Нет-нет! Вы у меня в гостях! Сейчас завтракать будем!
- Спасибо, молодой человек. Потом могут быть последствия для всех нас. – Тут старушка сделала вид, что нечаянно уронила кружку с кофе. – Какая же я неуклюжая.
К ним подошли две женщины, похожие на санитарок:
- Маргелова! Бегом в палату!
- Ага, бегом, - ответила ей вторая, - она сто метров два часа ползёт!
Вадим взял старушку на руки, совсем лёгкая, будто пара вёдер с водой.
- Показывайте.
На середине коридора второго этажа с левой стороны была её комната, в которой у стен стояли две кровати. На двери висел бумажный вкладыш «МАРГЕЛОВА Екатерина Васильевна», вторая фамилия была зачеркнута красным фломастером.
Вадим усадил старушку на кровать:
- Можно, я буду Вас навещать? Да, забыл представиться, меня зовут Вадим!
- Спасибо, Вадим! Вы – замечательный человек, у вас есть талант, развивайте его, а на меня не стоит тратить время. Вы и так сделали для меня невообразимо многое. Прощайте.
Она коснулась ладонью его лица и провела рукой по волосам…
- Вот и я, - сказал он Виталию, вернувшись в лагерь. – Знаешь, Вит, мне сегодня совсем не хочется рыбачить. Извини, но я домой!
- Мне, почему-то, тоже. Да и дела нарисовались новые.
- Тогда, Вит, попроси Макарыча, пусть пробьёт по базам Маргелову Екатерину Васильевну.
…Уже на следующий день Вадим знал, что вчерашняя старушка является уроженкой города Минска 1925 года рождения. Во время ВОВ окончила курсы снайперов, имеет на счету 47 уничтоженных фашистов. Из боевых, награждена медалью «За отвагу» и «Орденом Славы 3-й степени», была тяжело ранена, после чего её комиссовали. По окончании войны окончила театральный институт, работала актрисой в разных театрах, в том числе, и в нашем, академическом Купаловском. Имеет взрослого сына, который сейчас проживает в Лондоне.
...На Вадима смотрели со странностью, когда он выбирал женскую одежду в стиле ретро, но это его совсем не смущало. Он также прихватил тёплых вещей, полную косметичку, два флакона с дорогими духами и других, сугубо женских штучек, включая бижутерию, которые ему рекомендовали ушлые продавщицы. Все покупки, аккуратно расфасованные по пакетам, заполнили багажник автомашины. Продукты издавали аппетитные запахи.
Неожиданно, мимо его машины прокатился мячик, а за ним, на проезжую часть, выскочил подросток. Мгновенно образовалась аварийная ситуация на дороге, в результате которой, заслоняя мальчика, Вадим принял удар на себя. Лишь только через две недели, всё ещё находясь на больничном, он попал в этот пресловутый Дом престарелых, или, как значилось на вывеске – Дом ветеранов.
- Куда и к каму? – остановили его на вахте.
- К Маргеловой, на второй этаж, - ответил он.
- А хто ты ей будзешь, милок?
- Сын я её, - соврал Вадим.
- Пьянчужка, небось? – разглядывая его лицо с большим синяком и обильными ссадинами, резюмировала вахтёрша. – Так её, поди, уж три дня, як схоронили. Во-он тама, па дарозе, першы сход налева, там яе и знойдзешь.
Трудно описать словами те чувства, которые испытывал Вадим, побывав у могилы Екатерины Маргеловой, расположенной в самом углу возле мусорной ямы. А кругом, под свеженасыпанными холмиками с примитивными крестами, обрели последнее пристанище десятки других постояльцев Дома ветеранов.
Вечером он позвонил Виталию:
- Вит, помоги, пожалуйста, выбить в исполкоме разрешение на перезахоронение.
- Кого, откуда и куда?
- Маргелова Екатерина Васильевна. С кладбища Дома Ветеранов на городское. Рядом с моей мамой.
(Все совпадения имён считать случайными)
