"Моя первая языковая практика"
У каждого из нас есть такие воспоминания, которые глубоко сидят в нашей памяти... Есть такие и у меня. Я решила освежить некоторые из них, написав ряд коротких рассказов или эссе, не знаю, как лучше это назвать... Всё это было в моей жизни в разные периоды...
***
Шел 1975 год… Я, студентка Иркутского иняза, усиленно готовилась к летней сессии, третьей в моей жизни. Совмещала при этом полезное с приятным, т.е. загорала. Мы жили в общежитии на бульваре им. Постышева. В 10 минутах от общаги - река Ангара, единственная река, которая вытекает из Байкала. Не доходя до берега, был там небольшой пригорок, где мы и облюбовали место для загара…
Шестнадцатая комната (я жила на 2-ом этаже в комнате №16) в полном составе из пяти человек каждое утро отправлялась на этот пригорок. Все девчонки пытались честно зубрить, но их хватало максимум на 15-20 минут, потом под лучами жаркого июньского солнышка они просто загорали, ну, а я, единственная из них, совмещала два действа сразу. Зато сессия была сдана на одни пятерки, а загар был такой шоколадный, что прохожие шли и оглядывались на меня…
Попутно замечу, что сессии я всегда сдавала на «отлично», соответственно, я получила красный диплом с вкладышем, где не было ни одной четверки…Ну. Это произойдет только через два года после описываемых событий, а сейчас позади были все экзамены, и нам предстояла летняя педагогическая практика. Большинство поехало в пионерские лагеря в качестве вожатых, а самые лучшие (в плане успеваемости) могли проходить языковую практику в «Интуристе» и «Спутнике». Это были единственные турбюро, которые принимали иностранных туристов в то далекое время.
Мы, конечно, были на седьмом небе от счастья, ведь это была настоящая языковая практика с носителями языка! Тогда ведь не было таких возможностей, как сегодня, поехать на обучение за границу на месяц, на год, на пять лет. Для нас работа в качестве гида-переводчика звучало круто! Остальные на курсе нам просто завидовали…
В то лето мне очень везло: в августе мне предложили сопровождать мини-группу из трех немцев из г. Карл-Макс-штадт (ГДР) в течение недели. Это были представители Союза Свободной Немецкой Молодежи (ССНМ, по-немецки эта аббревиатура звучала FDJ) г. Карл-Маркс-штадта – 1-й секретарь горкома ССНМ и его два заместителя. Группа приезжала с целью обмена опытом работы среди молодежи.
И вот наступил день их приезда в Иркутск, вернее, прилета.
Я встречала их в аэропорту, сильно волновалась: ведь предстояло работать в тесном контакте целую неделю, сопровождать их в течение дня на всевозможные встречи, а это предполагало интенсивную языковую работу…
И вот передо мной появились три молодых высоких красавца, один другого краше: Дитрих, Иоганн и Кристиан. Мы представились друг другу, а Дитрих галантно поцеловал руку. От смущения я не знала, куда себя деть.
Такое было со мной впервые, и я чувствовала себя не в своей тарелке. Они увидели мое смущение, стали что-то говорить о том, какая перед ними стоит красавица, чем еще больше ввели меня в состояние таких пунцовых щек, что я поняла: еще немного, и я грохнусь без сознания… Постепенно волнение улеглось… Я повезла их в гостиницу «Ангара», там нас ждал представитель горкома ВЛКСМ. Мы стали обсуждать программу пребывания их в Иркутске. Программа была насыщенная: каждый день была запланирована встреча в райкомах комсомола (в Иркутске было 5 районов), посещение разных предприятий, а вечером обязательно встреча в ресторане. 5 райкомов – 5 вечеров в ресторане, а в субботу была запланирована поездка на Байкал.
Практика в языке была, конечно, шикарная! Я целыми днями только и знала, что переводила. Поначалу было трудновато: Дитрих говорил на диалекте и очень быстро. Я ничего не понимала, приходилось переспрашивать, Кристиан выступал в роли переводчика: он переводил с диалекта на нормальный немецкий язык! Потом эта проблема разрешилась: каждый раз, когда Дитрих начинал говорить, я мило улыбаясь, глядя ему в глаза, произносила одну и ту же фразу: “Bitte! Auf Deutsch! Und langsam!” («Пожалуйста, по-немецки и медленно!») Он улыбался и старался изо всех сил выполнить мою просьбу.
Но не это оставило глубокий след в моей памяти, а вечера в ресторане… Нет! Нет! Не подумайте ничего дурного про меня! Сейчас попытаюсь объяснить…
Пять вечеров крутой пьянки плюс гулянка на полную катушку на Байкале (ну, об этом подробнее чуть позже…) в чисто мужской компании! Как-то так вышло, что все, кто курировал эту группу, были мужского пола, за исключением переводчика, то бишь меня…
Каждый вечер начинался благопристойно: поднимались тосты за плодотворное сотрудничество между Иркутским комсомолом и эф-де-йот-леровцами (так мы называли членов Союза Свободной Немецкой Молодежи – смесь немецкой аббревиатуры с русской грамматикой) Карл-Маркс-штадта. Кстати, наши города были в те времена города-побратимы. С каждым тостом язык наших комсомольских вожаков все больше «развязывался». Переводить становилось все труднее и труднее… Я думаю, каждый может представить себе «яркую» речь пьяного мужика… Стали предъявляться претензии к переводчику: почему так кратко переводишь??? Ну, не буду же я им объяснять, что все их мысли укладывались в одно предложение,
ведь остальное – это сплошные пьяные междометия… Не могу сказать, что у меня были комфортные ощущения в то время…
Мои немцы были люди непьющие, не то, чтобы совсем, ну, там, пиво, пара бокалов хорошего вина… Но комсомольский актив города взял над ними активное шефство, и, как результат, каждый из пяти вечеров все три немца были в стельку пьяные… Сколько раз за вечер мне приходилось обыгрывая, переводить эту сакраментальную фразу: «Ты меня уважаешь?»
А на какие ухищрения приходилось прибегать мне, чтобы отказаться от спиртного! Учитывая тот факт, что я вообще не употребляю до сих спиртного...
Как же бросалась разница в поведении пьяных наших и пьяных немцев! На одних было противно смотреть, а на других даже в какой-то степени приятно, особенно на таком фоне…
Бедные мои немцы! Как же им было плохо на следующий день! И так продолжалось с понедельника по пятницу…
А в субботу рано утром мы уже мчались на «уазиках» в сторону Байкала… Природа, конечно, божественная, но мне было не до этого: одна среди 15 комсомольских вожаков и три немца, которых я уже рассматривала как свою защиту. Так оно и вышло…
Был грандиозный сабантуй, водка лилась через край… Опять бессвязные тосты, опять: «Переводчик! Почему не все мои речи переводишь? Смотри у меня! Получишь взыскание по комсомольской линии!»… Я прокляла тот день, когда согласилась на эту работу! С ужасом ожидала вечера: где я буду спать?
Мои немцы, в конец вымотанные за пять дней беспробудного пьянства, не пили вообще. Да, к ним сильно и не приставали: было уже не до них… Маты слышались со всех сторон… Я сидела с немцами в сторонке, а в голове свербило: где я буду спать? Наконец, собравшись с духом, я попыталась что-то объяснить Дитриху. Он сразу понял все и сказал: «Места хватит в машине на троих.» И я сразу успокоилась. Я почувствовала себя защищенной.
И вот мы лежим в машине: я посередине, а Дитрих и Иоганн по бокам. Через открытое окно доносятся сплошные маты. Тут Иоганн спрашивает: «А что означает «Иди на …?» И эту фразу он произнес по-русски, с ударением на букве «у». Это, не смотря ни на что, звучало так комично, что я расхохоталась во все горло… Просмеявшись до слез, я сказала серьезным голосом: «Ну, это примерно, как у вас: Geh zum Teufel!“ (дословно: Иди к чёрту!), только более эмоционально…
Через пару секунд Иоганн глубокомысленно изрек: «А-а-а! Ясно!» На этом тема была закрыта. Мы пытались уснуть под музыку русских матов…
Потом вдруг Дитрих рассмеялся и сказал, обращаясь ко мне: «Знаешь, никто мне не поверит, если я расскажу, что лежал рядом с красивой девушкой, и …ничего не было!» Мы все расхохотались, потом пожелали друг другу спокойной ночи и быстро уснули…
На следующее утро мне пришлось выслушать много скабрезностей от наших типа «У, предательница! Променяла своих на поганых фрицев!» Я почему-то реагировала на это совершенно спокойно…
Дорогу назад описывать не буду: все прошло тихо-мирно: наши после бессонной ночи всю дорогу дремали под шум мотора…
В воскресенье утром мои немцы улетали. Официально с ними простились в горкоме комсомола, было сказано много помпезных слов, все чин чином. В аэропорт я их повезла одна…
И вот мы стоим и ждем объявления посадки… А я чувствую, что мне так тоскливо становится на душе… Так тоскливо, хоть вой… За эту неделю они мне стали как родные. Кристиан, видя мое состояние, приобнял меня за плечи и сказал, чтобы я обязательно связалась с ними, когда приеду в Берлин.
Тут надо объяснить: пару дней назад стало ясно, что меня рекомендовали поехать с поездом «Дружбы» в качестве переводчика в ГДР. Что это такое – поезд «Дружбы» - об этом в следующей части… И немцы уже были в курсе, что через полмесяца я буду у них в стране. На память они мне подарили милые сувениры, в частности, пластинку одной очень популярной в то время немецкой группы, честно говоря, сейчас я не помню ее название. Я ее часто потом слушала в общаге на взятом напрокат проигрывателе и вспоминала это время…
Объявили посадку, мы расцеловались как настоящие друзья. Я заплакала… Через десять минут самолет взмыл в воздух… А я стояла и ревела…
Через полмесяца я, действительно, встретилась с ними, вернее, с одним Дитрихом, потому что другие не смогли. Встретились в их родном городе, и из-за этой встречи (и не только) меня впоследствии чуть не исключили из института… Как это произошло, об этом во второй части…
Продолжение следует…
