Окраина

Бежит автобус, не меняя маршрут, до городского края,

до пустырей, до тех домов,

что распростёрлись вереницей одной к земле прижатой птицей

в плену антенн и проводов.

 

Я, давний житель не окраин, трясусь в автобусе, изранен

подобной дальностью пути.

И, доезжая до предела, несу израненное тело

своё в надежде донести

 

его до лифта и порога, где ты, прождав совсем немного,

за опозданье не коря,

впускаешь в дом меня с улыбкой, а мир, окраинный и зыбкий,

(высоким слогом говоря),

 

всё также стелется у дома, у пустырей, у гастронома

и даже дальше, где леса

уже очерчивают местность, предполагая неизвестность,

кащеев, леших, чудеса.

 

Там, за очерченной границей, весь мир покажется девицей

ещё невинной до поры...

Несправедливость или странность — мы городские, это данность,

и все природные дары

 

мы принимаем в час рассвета, когда, не думая про это,

услыша птичий перепев

и за окном увидя снова и лес, и небо, мы ни слова

не произносим, замерев...