Князь Буревой (1-й отрывок из романа)
К вечеру ущелье было полностью блокировано. Лучники и копьеметатели-аконтисты засели на отвесных стенах. Два прокурсатора1 конников Рос выслал в предгорья, что бы они перехватили оставшихся в живых фракийцев и выяснили обстановку на берегах Истра2. Сейчас было важно остаться незамеченным и знать, как далеко находится войско мятежного фракийского вождя Будала. Не ясна была судьба и фемной3 пехоты, прикрывавшей переправы через Истр. Скорее всего, наемники, деморализованные и лишившиеся командования, не удержали переправы и были перебиты мятежниками. К несчастью стратиг Илинарий погиб еще в первый день мятежа от руки подосланного убийцы. Если бы не подоспело имперское войско Михаила Лахандракона, в котором Рос командовал крупным отрядом, то восстание в этой части Северной Фракии захлестнуло бы всю провинцию.
До утра оставалось только ждать информации. Как ни опасно было сейчас бездействие, но Рос обрадовался возможной передышке для своих солдат. Переход был стремительным, а бой, хотя и скоротечный, но очень ожесточенный. Но главное — кони. Им отдых нужнее всего, потому что животным не прикажешь, не помогут ни наказания, ни угрозы.
- Рос, посыльный от командующего! - на одном дыхании выпалил, гремя доспехами, подбежавший помощник Роса, маленький смуглый эллин Диосид.
- Проклятье! - Рос зло сплюнул на сухую вытоптанную копытами траву. - Командующему нужен доклад. И что я ему скажу? Что перебил какую-тот банду оборванцев. Что не имею представления о том, где и что делает Будал? Ладно, веди, - кивнул молодой командир. - Что с берега?
- Пока никто не вернулся.
Рос раздраженно топнул ногой. Он терпеть не мог, когда о противнике нет сведений. К тому же, против приближающихся тридцати тысяч фракийцев, как рассказали пленные, у него было лишь пять тысяч всадников. И из них лишь две тысячи тяжеловооруженных катафрактов. Через прибывшего посыльного придется что-то передавать командующему. Кроме того, что он выбил из ущелья мятежников и перекрыл перевал похвалиться пока нечем. А ведь в задачу Роса как раз входила разведка берегов Истра и определение положения сил повстанцев.
Двое воинов, придерживая ножны тяжелых мечей, быстрым шагом по склону подвели к Росу воина в легкой кольчуге и простом круглом шлеме — касисе. Седые усы и борода, видневшиеся из-за стальных нащечников шлема выдавали возраст ветерана — одного из мандаторов-посыльных командующего.
- С каким известием ты прибыл? - спросил хмуро Рос, усевшись в раскладное походное кресло из крушиновых тонких стволов, перетянутых кожаными ремнями.
- Командующий передает тебе приказ, - ответил ветеран, чуть склонив голову и стукнув сжатым кулаком себя в левую сторону груди.
Ветеран извлек из-за кольчуги и подал кусок пергамента, свернутый в трубку. Диосид выдернул из земли торчавший неподалеку факел и поднес к пергаменту в руках командира. Рос пробежал глазами текст приказа, нервно дернул щекой и свернул послание опять в трубку.
- Передай командующему, мандатор, что я выполню приказ или умру. - Произнеся эту величественную фразу, Рос жестом разрешил посыльному удалиться и повернулся к Диосиду. - Быстро собери всех командиров — отдых отменяется.
- Что случилось?
- Будал с передовыми отрядами вышел к реке и сбил фемную пехоту. Если мы не успеем к переправе, то вся его орда завтра окажется на этом берегу. Разведка у командующего оказалась лучше, чем у нас!
Когда Рос выехал на равнину, зажатую невысокими прибрежными холмами, то увидел, что его конники били мечами плашмя по спинам и головам пехотинцев, сгоняя их в кучу. Проклиная бездарных командиров и трусливых воинов, он пришпорил коня и помчался вперед, через молодую буковую рощу. Короткого взгляда было достаточно, что бы оценить ситуацию, как плачевную.
Пехотинцев было не более тысячи человек. Многие побросали при бегстве не только длинные пики — контарионы, но и поснимали тяжелые доспехи. Наемники! Рос чувствовал, как волна бешенства накатывает на него. Из-за трусости этого отряда под угрозу поставлена вся война с взбунтовавшимися славянами. Армия Лахандракона подойти не успеет, отряд Роса сомнут одним ударом, загонят в ущелье и перебьют как цыплят. А потом воодушевленные сторонники Будала, тайные и явные, начнут подтягиваться к нему со своими силами. За два-три дня тут соберется тысяч восемьдесят бунтовщиков. И командующий снимет с Роса голову, за нерасторопность. Затяжной войны в провинции император не простит даже Михаилу Лахандракону.
Берега реки отсюда не было видно, а впереди в долине маячили всадники. По высоким кожаным колпакам с металлическими пластинами и обмотанным ремнями поверх белой ткани до колен ногам, он узнал фракийцев. Всадники поднимали вверх руки, потрясали короткими мечами и небольшими круглыми щитами. Воздух оглашали их воинственные крики.
- Нас увидели, теперь поздно таиться! - ткнул в сторону всадников пальцем Диосид. - Надо отходить, иначе они сейчас навалятся всей своей конницей и сомнут нас.
- Для нас это было бы лучшим выходом, - прорычал Рос. - Ты не забыл, что я дал командующему клятву остановить фракийцев? Слушай меня, мой верный Диосид. Здесь мы дадим им бой. Они видят, что нас мало и непременно попытаются с нами разделаться. Им нужен чистый берег по эту сторону реки. Когда подойдут их основные силы, ничто не должно помешать переправе. Вон с того холма я буду руководить битвой. Прикажи сложить хворост в три больших костра, и приготовить сырой травы для дыма.
Рос пришпорил коня и понесся в сторону понурых пехотинцев, вокруг которых кружили его катафракты. Теперь не ошибиться и заставить этот трусливый сброд сражаться. Способ для этого есть только один! Рос подтянул повод своего коня, переводя его на рысь. Он вглядывался в лица пехотинцев-наемников — большинство было не византийцами, а южными славянами и эллинами.
Конники подтолкнули копьями навстречу Росу двоих наемников — таксиархов, командиров тысячных отрядов. Один был византийцем, второй — эллином. Это хорошо, обрадовался Рос. Если я накажу эллина, то меня обвинят в предвзятом отношении. Если своего — то решат, что я суров но справедлив.
- Как вы посмели бежать с поля боя! - закричал Рос так, что его было слышно в самых дальних рядах. - Вы трусливые собаки, а не воины! Где ваше оружие, где фламулы ваших отрядов? Бросить боевой штандарт в бегстве — наивысший позор! Трусы, кровью своей заплатите!
Рос выхватил тяжелый кавалерийский обоюдоострый меч — спафион и ткнул им в сторону византийского командира. Двое спешившихся кавалериста схватили жертву за руки, заломили их назад, согнув человека пополам перед своим командиром. Короткий взмах и голова византийца покатилась под ноги коня. Кровь из артерий убитого ударила струей прямо в кентуклу4 коня Роса.
- За ваше преступление существует только одно наказание! - продолжал кричать Рос не глядя на угрюмо и обреченно стоявшего второго командира пехотинцев - эллина. - Децимация! Но я знаю, что вы не виноваты, виновный наказан вот этим самым мечом! Казнить каждого десятого из вас было бы несправедливым! Кому суждено, тот примет смерть, но это будет смерть воина в бою! Вы согласны?
Сотни глоток с воодушевлением согласились. Командир-эллин недоуменно поднял голову на этого грозного молодого русоволосого византийца, командира передового пятитысячного конного отряда.
- Вы встанете вместе с нами железной стеной на пути варваров! И я забуду, что вы бежали с поля боя! - продолжал кричать Рос.
Обрадованные пехотинцы восторженно заорали и запрыгали, обнимаясь друг с другом. Они только что избежали группового наказания за военную провинность — децимации, казни каждого десятого. Пока воины прыгали, Рос с седла наклонился к эллину.
- Вернешь штандарт и никто не вспомнит о твоем поступке. Но не забудь, кто сегодня спас твою жизнь и твою честь.
- Я буду молиться за тебя, - заверил эллин.
- Не надо. Ты лучше хорошо сражайся за меня. Видишь буковую рощу? - Рос ткнул окровавленным мечом, который все еще держал в руке, в сторону седловины между двумя холмами. - Вырубишь ее, оставляя пеньки по колено. Из буковых стволов изготовишь жерди. Тех, кто бросил пики, поставишь рядом с другими, у кого они есть. Поставишь в три ряда, а колья упрешь в землю. И упаси тебя небо отойти хоть на шаг без моей команды!
Двенадцатитысячный конный отряд фракийцев появился перед полуднем. Молодой фракийский вождь Будал был храбр до безрассудства. Оставив около сотни человек на берегу готовить бревенчатые плоты и связывать их по ширине реки для переправы основного войска, он с передовым отрядом выдвинулся в холмы. Тактически, Будал был прав. Уничтожив небольшой отряд имперской конницы, он скроет прибытие своего войска от византийского командующего. Это позволит ему переправить все войско через Истр, приблизиться скрытно и выбрать удобную позицию для предстоящей битвы.
Рос все это понимал. Пожалуй, он и сам поступил бы также. И другого выхода, кроме как ввязаться в битву, у византийского командира не было. И не потому, что он поклялся своему командующему выполнить приказ. Скорее потому, что уйти варвары ему все равно бы не дали. Обхватят отступающих византийцев с флангов, засыпят стрелами, выманят немногочисленную тяжелую конницу в открытое поле и разобьют по частям.
Молодой вождь фракийцев Будал в самом деле был с передовым отрядом своего войска. То, что он увидел перед собой на этом берегу, его порадовало. Видимо командир византийской кавалерии сумел собрать остатки пехоты и выстроить их на равнине. Какая-то тысяча копейщиков, деморализованным недавним поражением, около тысячи катафрактов на флангах, призванных не допустить ударов в тыл, да меньше тысячи конных легковооруженных курсаторов с луками наизготовку, мечущиеся перед строем. Молодой варвар считал, что пройдет через эту жиденькую оборону не останавливаясь.
Рос видел, как фракийцы многотысячной толпой вывалили в долину. Вороной конь с белыми «чулками» на передних ногах, вынес своего всадника вперед. Фракиец что-то прокричал своим воинам воодушевляющее и махнул рукой в сторону византийского строя. Кони забили копытами, роняя пену с удил. Вся орда двинулась вперед все набирая и набирая скорость. Размах крыльев атакующей конницы был широк, шире чем хотелось бы Росу. Фракиец явно намеревался сходу охватить фланги и вырубить всех начисто. Слишком очевидный маневр варваров, что бы его не ожидать.
Топот копыт и крики все ближе. По рядам пехоты прошла команда, которой Рос не слышал со своего холма, но которой ждал. Ждал и боялся, что она поступит слишком рано. Не теряя равнения рядов, копейщики стали пятиться шаг за шагом. Торжествующий вопль пронесся в атакующей толпе. Варвары посчитали, что пехота уже пятится от страха. И только когда опустилась стена пик-контарионов с широкими лезвийными наконечниками, когда с одновременным стуком сомкнулись круглые щиты и строй воинов ощетинился заточенными и упертые в землю буковыми кольями, Будал, наверное, все понял. Понял, но изменить ничего уже не мог.
Византийские курсаторы, метавшиеся перед наступавшими и пускавшими в них стрелы с седел, по команде развернули коней и ушли в тыл. До ровных рядов пехоты осталось меньше плефра5, когда несущиеся галопом кони стали спотыкаться о высокие острые остовы молодых вырубленных деревьев.
Всадники валились вместе с конями на острые тонкие пни. Вопли раненных и покалеченных смешивались с истошным ржанием коней. А на телам упавших наскакивали все новые и новые волны атакующих. Лучники из-за спин пехотинцев, вяло отстреливавшихся до сих пор, обрушили на передние ряды варваров стрелы тучу за тучей с невероятной скоростью. Но фракийцы уже охватывали фланги, где катафракты, блестя начищенной броней приняли их на пики.
Столб дыма поднялся в небо с холма, где Рос наблюдал за битвой, сидя в седле. Это была команда пехоте. Перед рядами копейщиков, до которых так и не добрались еще фракийские всадники, завалившие человеческими и конскими телами то место, где недавно росла молодая буковая роща, появились аконтисты в кожаных панцирях — метатели дротиков. Легкие древки взмывали в воздух и поражали тех, кто пытался перебраться через завалы тел. Тяжеловооруженные пехотинцы-кливанофоры стали шаг за шагом не ломая строя отходить назад, предотвращая попытку охватить их с флангов.
Рос щурился от яркого солнца на холме в закрытом до самых глаз шлеме с конским хвостом на затылке, стискивая поводья коня. Еще немного продержаться, еще немного дать увлечься Будалу предвкушением близкой победой. Фракийский щенок! Ты дорого заплатишь за свое безрассудство!
Наконец, на пехоту обрушилась туча всадников с короткими мечами и копьями. Шелохнулись длинные пики и буковые колья, колыхнулись шеренги пехотинцев, но устояли. Кони с разорванной грудью валились, давя всадников, острые плоские обоюдоострые наконечники контарионов распарывали кожаные нагрудники фракийцев. На флангах на помощь истекающим кровью катафрактам кинулась легкая конница — курсаторы. Все, на этом этапе резервы Роса были исчерпаны. Теперь оставалось надеяться на стойкость и мужество воинов. Теперь оставалось ждать, когда вся орда фракийцев увязнет в битве и почувствует, что победа близка. Коварный миг, который подводил и более выдающихся полководцев. Уверовав в неминуемую победу, они теряли от восторга голову и забывали смотреть по сторонам. Скоротечные битвы, когда атакующая сторона не имела возможности и времени познакомиться с особенностями окружающей местности и истинными силами противника, тем и печальны для молодых полководцев.
Истинные силы Роса были не так уж и велики. Выставив в поддержку пехоте всего лишь полторы тысячи всадников, он оставил в резерве еще тысячу катафрактов и две с половиной тысячи легких конников. Причем, у них было около семисот луков. Перемалывая силы атакующих, сбивая темп и напор атаки, Рос ждал момента для главного удара. Сколько он потеряет человек в обороне, сейчас большой роли не играло. Важнее, сколько фракийцев поляжет в этой глупой и самонадеянной атаке. На взгляд с холма — не менее трех тысяч всадников уже убито или ранено, если судить по метавшимся по полю коням без седоков. Очень даже не плохо!
Первый ряд пехоты был уже вырублен. Строй наемников изгибался колыхался, но упорно держался на месте. Я поступил мудро, с удовлетворением думал Рос, за меня они будут сражаться как бешеные. Я пощадил их командира-славянина, казнив византийского.
Положение обороняющихся ухудшилось до предела. Фракийский вождь понял свою ошибку и приказывал воинам спешиваться. Теперь всадники не мешали друг другу сражаться. Сейчас между стеной пехотинцев и горой конских и человеческих трупов рубилось уже больше тысячи варваров в пешем строю. Взмывали окровавленные клинки в уставших руках, хрипели раненные, затаптываемые своими товарищами. Никто уже не видел ничего, что творилось вокруг. Кроме самого Роса на вершине холма. Не зря он на протяжении долгих месяцев
тренировал до изнеможения своих воинов. И здесь, в северной Фракии, и в Галии, и в Греции. С тех самых пор, когда командующий отдал в его подчинение пять тысяч всадников. В задачу командира Роса почти всегда входили глубокие рейды, обходные маневры. Он привык рассчитывать только на себя и своих воинов, действовать всегда только самостоятельно и не ждать помощи. И готовил он свой отряд именно для такой войны.
Теперь главное не упустить критический момент боя, когда уже не поможет ни фланговый удар, ни перестроение рядов, ничего. Атакующие просто сомнут остатки построения и погонят, рубя всех. Это будет катастрофа и гибель. И этого критического момента Рос ждал, ждал до последнего.
Конные воины на флангах уже растянулись и бились каждый в отдельности. Еще один напор фракийцев и они прорвутся в тыл пехоты. Видит ли это их молодой вождь. Нет, он увлекся боем в центре, кружась перед строем византийской пехоты на своем вороном коне. Вот тебе урок, щенок!
- Второй костер! - коротко приказал Рос через плечо. Он медленным движением вытянул из ножен меч, покрутил кистью, разогревая руку. - Дым! Третий костер не понадобится!
Личный таксис Роса в сто двадцать семь воинов одновременно пришпорил коней и двинулся за своим командиром вниз с холма. Вслед за столбом дыма, взметнувшимся вверх, послышался гулкий топот тысяч копыт. Слева на фоне солнца на вершине соседнего холма появились всадники. Их становилось все больше и больше. Три с половиной тысячи моего резерва против примерно семи тысяч оставшихся в живых варваров — это хорошо, усмехнулся Рос. Фракийцы устали, они не ожидают удара в спину. Те, что оказались перед рядами пехоты отступить не смогут, потому что сзади гора конских и человеческих трупов. Те, что связаны боем с моей конницей на флангах, отступить и отразить неожиданный удар во фланг и тыл то же не смогут. Итого остается четыре или пять тысяч тех, кто может еще повернуться навстречу моему резерву. А это уже ничего не изменит!
Три тысячи воинов, все увеличивая скорость, с опущенными пиками, блестя византийскими пластинчатыми панцирями и начищенными шлемами, молча скатывались сверху на фракийцев. На фоне солнца, для тех, кто успел их заметить, они казались огромной неудержимой стальной ордой. Даже у самого Роса на миг мелькнула мысль, что на подмогу успели подойти основные силы византийского войска.
Удар был страшен. Несколько рядов фракийцев, развернувшихся навстречу, просто полегли под напором коней им под копыта. Пики катафрактов застревали в телах убитых людей и коней. Они выхватывали из ножен тяжелые прямые спафионы и рубили опешивших варваров. Паника прокатилась по рядам фракийцев, как дрожь по шкуре смертельно раненного зверя. Спешившиеся воины, зажатые трупами своих же соплеменников и их коней были мгновенно вырезаны воспрянувшей духом пехотой наемников. Справа вылетели еще пятьсот конных курсаторов, обрушивших тучу стрел на врага. Они промчались мимо, не ввязываясь в битву, и понеслись к берегу Истра.
Рос во главе таксиса телохранителей врезался в ряды фракийцев, увлекая за собой тех, кто недавно отчаянно оборонялся. Он знал, что у почти отчаявшихся воинов сейчас откроется второе дыхание. Вид врага, который только что одолевал, а теперь трусливо спасается бегством, вызывает такой всплеск сил, что падавшие от усталости воины снова бросались в бой, как разъяренные львы.
Фракийцы рассеялись по полю и повернули коней к берегу. Их настигали рубили, кололи, доставали стрелами. Лишь немногие достигли берега реки и спасительных плавучих мостов. Но и здесь их ждали легкие конники Роса. Они успели перебить тех немногих, кто устраивал переправу, зажженными стрелами с просмоленной паклей на наконечниках подожгли бревенчатые плоты, и теперь, развернувшись фронтом, ударили навстречу бегущим в панике фракийцам.
Рос бросил окровавленный меч своему мандатору, в чьих обязанностях было ухаживать за конем и оружием. Зрелище побоища было ужасно. Вся равнина от холмов до берега была усеяна трупами. Обезумевшие кони метались по окровавленной траве. Конники и пехотинцы Роса уже добивали раненных варваров и раздевали убитых. Рос сидел не снимая шлема, высокий, прямой и улыбался. Он выполнил приказ командующего и мог этим гордиться.
Кто-то подошел сбоку. Рос повернул голову и увидел командира пехотинцев, которого он недавно пощадил. Пластинчатый клибанион славянина в трех местах был разрублен и забрызган кровью. Нащечник шлема был смят страшным ударом фракийского меча. Рваный край стали впился в щеку воина и вся шея у него была в крови. В руке славянин держал шест с боевым значком своего отряда, украшенный крашенными разноцветными хвостами конского волоса и куском полотна с изображенным на нем драконом.
- Я вернул фламулу, командир! - заявил воин и воткнул древко в землю. Расстегнув пряжки под подбородком, он рывком вырвал край рваной стали из раны на щеке. Кровь хлынула с новой силой, но воин только улыбнулся, скаля зубы.
- Я тебя запомнил! - кивнул Рос. - И ты меня помни.
Диосид подскочил, осаживая коня с такой силой, что тот присел на задние ноги, взрывая копытами землю. Три воина тащили следом на арканах по земле тела фракийцев.
- Еле успел их отнять. Чуть не зарубили, - отдышавшись, сказал Диосид, торжествующе блестя глазами и кивая на пленников. - Это сам Будал и двое славянских вождей из его войска.
Будал был без сознания, запрокинутое лицо юноши было бледно и залито кровью. Другой пленник шевелился на земле, но окровавленная нога мешала ему встать. Третий поднялся сам и теперь стоял покачиваясь и смотря прямо с гордым спокойствием в лицо Роса.
- На берегу поставить столб с перекладиной, - приказал Рос, разглядывая стоявшего перед ним пленника. - Вождя Будала распять, что бы тело было видно с того берега. Этих допросить.
- Он не вождь, - неожиданно громко сказал славянин.
- Не вождь? - удивился Рос.
- Он царь! Великий Будибрат умер от ран несколько дней назад. Теперь Будал, его сын, царь.
Диосид, собравшийся выполнить приказ командира, замер на месте, не зная, что все это может означать. Наверное должно, раз пленник с такой гордостью об этом заявляет. Диосид вопросительно смотрел на Роса.
- Царь, - повторил Рос. - Хорошо... Диосид, царя гвоздями не прибивать. Пусть его привяжут к кресту веревками. Под крестом прикажи сложить побольше хвороста и пусть там дежурит надежная охрана с факелами. Этого, - Рос ткнул рукой в пленника, - отправишь к фракийцам. Пусть передаст: если не сложат оружия и не пришлют ко мне своих вождей, то я сожгу царя Будала живьем.
Пленник стоял с прежним выражением лица и смотрел на византийского командира. Рос перекинул ногу через седло и спрыгнул на землю.
- Твое имя? - спросил он славянина, подходя вплотную.
- Вороном кличут, - ответил пленник на языке русичей.
- Почему кличут? - удивился Рос. - Вороном, птицей?
- Так у нас русичей принято. Прозвище это. Родовое имя мы бережем от сглазу недоброго. А ты разве не знаешь? Судя по говору ты тоже из русичей.
- Из каких же ты краев, Ворон? И кто ты: русич, славянин?
- Это у вас все племена русичей называют славянами, варварами. Мы себя величаем от рода Руса и племен от рода Руса у нас не счесть. Если тебе интересно, византиец, то я из уличей6.
- И что же ты, Ворон из племени уличей, делаешь в войске фракийских бунтовщиков?
1 Прокурсатор — в византийской армии отряд легковооруженных конных воинов численностью 300-500 всадников, обученных действиям из засад, стремительным налетам и разведывательным рейдам. В бою строем прокурсаторы атакуют противника с целью его ослабления до соприкосновения с основными силами, прикрывают фланги тяжелой конницы — катафрактов.
2 Истр — древнее название нижнего течения Дуная.
3 Фема — самостоятельня административная единица средневековой Византии. Имела собственное войско под командованием стратига фемы — полновластного административного и военного руководителя.
4 Кентукла – броня для лошади из войлока или воловьей кожи, одеваемая на грудь и шею.
5 Плефр — в разные времена в Римской, а затем и в Восточно Византийской империи равнялся от 29,81 м до 35,77 м. Греческий плефр — 30,65 м.
6 Уличи — древние славянские племена, жившие на территории современной Южной Украины в среднем течении и низовьях Днестра и Южного Буга.
До утра оставалось только ждать информации. Как ни опасно было сейчас бездействие, но Рос обрадовался возможной передышке для своих солдат. Переход был стремительным, а бой, хотя и скоротечный, но очень ожесточенный. Но главное — кони. Им отдых нужнее всего, потому что животным не прикажешь, не помогут ни наказания, ни угрозы.
- Рос, посыльный от командующего! - на одном дыхании выпалил, гремя доспехами, подбежавший помощник Роса, маленький смуглый эллин Диосид.
- Проклятье! - Рос зло сплюнул на сухую вытоптанную копытами траву. - Командующему нужен доклад. И что я ему скажу? Что перебил какую-тот банду оборванцев. Что не имею представления о том, где и что делает Будал? Ладно, веди, - кивнул молодой командир. - Что с берега?
- Пока никто не вернулся.
Рос раздраженно топнул ногой. Он терпеть не мог, когда о противнике нет сведений. К тому же, против приближающихся тридцати тысяч фракийцев, как рассказали пленные, у него было лишь пять тысяч всадников. И из них лишь две тысячи тяжеловооруженных катафрактов. Через прибывшего посыльного придется что-то передавать командующему. Кроме того, что он выбил из ущелья мятежников и перекрыл перевал похвалиться пока нечем. А ведь в задачу Роса как раз входила разведка берегов Истра и определение положения сил повстанцев.
Двое воинов, придерживая ножны тяжелых мечей, быстрым шагом по склону подвели к Росу воина в легкой кольчуге и простом круглом шлеме — касисе. Седые усы и борода, видневшиеся из-за стальных нащечников шлема выдавали возраст ветерана — одного из мандаторов-посыльных командующего.
- С каким известием ты прибыл? - спросил хмуро Рос, усевшись в раскладное походное кресло из крушиновых тонких стволов, перетянутых кожаными ремнями.
- Командующий передает тебе приказ, - ответил ветеран, чуть склонив голову и стукнув сжатым кулаком себя в левую сторону груди.
Ветеран извлек из-за кольчуги и подал кусок пергамента, свернутый в трубку. Диосид выдернул из земли торчавший неподалеку факел и поднес к пергаменту в руках командира. Рос пробежал глазами текст приказа, нервно дернул щекой и свернул послание опять в трубку.
- Передай командующему, мандатор, что я выполню приказ или умру. - Произнеся эту величественную фразу, Рос жестом разрешил посыльному удалиться и повернулся к Диосиду. - Быстро собери всех командиров — отдых отменяется.
- Что случилось?
- Будал с передовыми отрядами вышел к реке и сбил фемную пехоту. Если мы не успеем к переправе, то вся его орда завтра окажется на этом берегу. Разведка у командующего оказалась лучше, чем у нас!
Когда Рос выехал на равнину, зажатую невысокими прибрежными холмами, то увидел, что его конники били мечами плашмя по спинам и головам пехотинцев, сгоняя их в кучу. Проклиная бездарных командиров и трусливых воинов, он пришпорил коня и помчался вперед, через молодую буковую рощу. Короткого взгляда было достаточно, что бы оценить ситуацию, как плачевную.
Пехотинцев было не более тысячи человек. Многие побросали при бегстве не только длинные пики — контарионы, но и поснимали тяжелые доспехи. Наемники! Рос чувствовал, как волна бешенства накатывает на него. Из-за трусости этого отряда под угрозу поставлена вся война с взбунтовавшимися славянами. Армия Лахандракона подойти не успеет, отряд Роса сомнут одним ударом, загонят в ущелье и перебьют как цыплят. А потом воодушевленные сторонники Будала, тайные и явные, начнут подтягиваться к нему со своими силами. За два-три дня тут соберется тысяч восемьдесят бунтовщиков. И командующий снимет с Роса голову, за нерасторопность. Затяжной войны в провинции император не простит даже Михаилу Лахандракону.
Берега реки отсюда не было видно, а впереди в долине маячили всадники. По высоким кожаным колпакам с металлическими пластинами и обмотанным ремнями поверх белой ткани до колен ногам, он узнал фракийцев. Всадники поднимали вверх руки, потрясали короткими мечами и небольшими круглыми щитами. Воздух оглашали их воинственные крики.
- Нас увидели, теперь поздно таиться! - ткнул в сторону всадников пальцем Диосид. - Надо отходить, иначе они сейчас навалятся всей своей конницей и сомнут нас.
- Для нас это было бы лучшим выходом, - прорычал Рос. - Ты не забыл, что я дал командующему клятву остановить фракийцев? Слушай меня, мой верный Диосид. Здесь мы дадим им бой. Они видят, что нас мало и непременно попытаются с нами разделаться. Им нужен чистый берег по эту сторону реки. Когда подойдут их основные силы, ничто не должно помешать переправе. Вон с того холма я буду руководить битвой. Прикажи сложить хворост в три больших костра, и приготовить сырой травы для дыма.
Рос пришпорил коня и понесся в сторону понурых пехотинцев, вокруг которых кружили его катафракты. Теперь не ошибиться и заставить этот трусливый сброд сражаться. Способ для этого есть только один! Рос подтянул повод своего коня, переводя его на рысь. Он вглядывался в лица пехотинцев-наемников — большинство было не византийцами, а южными славянами и эллинами.
Конники подтолкнули копьями навстречу Росу двоих наемников — таксиархов, командиров тысячных отрядов. Один был византийцем, второй — эллином. Это хорошо, обрадовался Рос. Если я накажу эллина, то меня обвинят в предвзятом отношении. Если своего — то решат, что я суров но справедлив.
- Как вы посмели бежать с поля боя! - закричал Рос так, что его было слышно в самых дальних рядах. - Вы трусливые собаки, а не воины! Где ваше оружие, где фламулы ваших отрядов? Бросить боевой штандарт в бегстве — наивысший позор! Трусы, кровью своей заплатите!
Рос выхватил тяжелый кавалерийский обоюдоострый меч — спафион и ткнул им в сторону византийского командира. Двое спешившихся кавалериста схватили жертву за руки, заломили их назад, согнув человека пополам перед своим командиром. Короткий взмах и голова византийца покатилась под ноги коня. Кровь из артерий убитого ударила струей прямо в кентуклу4 коня Роса.
- За ваше преступление существует только одно наказание! - продолжал кричать Рос не глядя на угрюмо и обреченно стоявшего второго командира пехотинцев - эллина. - Децимация! Но я знаю, что вы не виноваты, виновный наказан вот этим самым мечом! Казнить каждого десятого из вас было бы несправедливым! Кому суждено, тот примет смерть, но это будет смерть воина в бою! Вы согласны?
Сотни глоток с воодушевлением согласились. Командир-эллин недоуменно поднял голову на этого грозного молодого русоволосого византийца, командира передового пятитысячного конного отряда.
- Вы встанете вместе с нами железной стеной на пути варваров! И я забуду, что вы бежали с поля боя! - продолжал кричать Рос.
Обрадованные пехотинцы восторженно заорали и запрыгали, обнимаясь друг с другом. Они только что избежали группового наказания за военную провинность — децимации, казни каждого десятого. Пока воины прыгали, Рос с седла наклонился к эллину.
- Вернешь штандарт и никто не вспомнит о твоем поступке. Но не забудь, кто сегодня спас твою жизнь и твою честь.
- Я буду молиться за тебя, - заверил эллин.
- Не надо. Ты лучше хорошо сражайся за меня. Видишь буковую рощу? - Рос ткнул окровавленным мечом, который все еще держал в руке, в сторону седловины между двумя холмами. - Вырубишь ее, оставляя пеньки по колено. Из буковых стволов изготовишь жерди. Тех, кто бросил пики, поставишь рядом с другими, у кого они есть. Поставишь в три ряда, а колья упрешь в землю. И упаси тебя небо отойти хоть на шаг без моей команды!
Двенадцатитысячный конный отряд фракийцев появился перед полуднем. Молодой фракийский вождь Будал был храбр до безрассудства. Оставив около сотни человек на берегу готовить бревенчатые плоты и связывать их по ширине реки для переправы основного войска, он с передовым отрядом выдвинулся в холмы. Тактически, Будал был прав. Уничтожив небольшой отряд имперской конницы, он скроет прибытие своего войска от византийского командующего. Это позволит ему переправить все войско через Истр, приблизиться скрытно и выбрать удобную позицию для предстоящей битвы.
Рос все это понимал. Пожалуй, он и сам поступил бы также. И другого выхода, кроме как ввязаться в битву, у византийского командира не было. И не потому, что он поклялся своему командующему выполнить приказ. Скорее потому, что уйти варвары ему все равно бы не дали. Обхватят отступающих византийцев с флангов, засыпят стрелами, выманят немногочисленную тяжелую конницу в открытое поле и разобьют по частям.
Молодой вождь фракийцев Будал в самом деле был с передовым отрядом своего войска. То, что он увидел перед собой на этом берегу, его порадовало. Видимо командир византийской кавалерии сумел собрать остатки пехоты и выстроить их на равнине. Какая-то тысяча копейщиков, деморализованным недавним поражением, около тысячи катафрактов на флангах, призванных не допустить ударов в тыл, да меньше тысячи конных легковооруженных курсаторов с луками наизготовку, мечущиеся перед строем. Молодой варвар считал, что пройдет через эту жиденькую оборону не останавливаясь.
Рос видел, как фракийцы многотысячной толпой вывалили в долину. Вороной конь с белыми «чулками» на передних ногах, вынес своего всадника вперед. Фракиец что-то прокричал своим воинам воодушевляющее и махнул рукой в сторону византийского строя. Кони забили копытами, роняя пену с удил. Вся орда двинулась вперед все набирая и набирая скорость. Размах крыльев атакующей конницы был широк, шире чем хотелось бы Росу. Фракиец явно намеревался сходу охватить фланги и вырубить всех начисто. Слишком очевидный маневр варваров, что бы его не ожидать.
Топот копыт и крики все ближе. По рядам пехоты прошла команда, которой Рос не слышал со своего холма, но которой ждал. Ждал и боялся, что она поступит слишком рано. Не теряя равнения рядов, копейщики стали пятиться шаг за шагом. Торжествующий вопль пронесся в атакующей толпе. Варвары посчитали, что пехота уже пятится от страха. И только когда опустилась стена пик-контарионов с широкими лезвийными наконечниками, когда с одновременным стуком сомкнулись круглые щиты и строй воинов ощетинился заточенными и упертые в землю буковыми кольями, Будал, наверное, все понял. Понял, но изменить ничего уже не мог.
Византийские курсаторы, метавшиеся перед наступавшими и пускавшими в них стрелы с седел, по команде развернули коней и ушли в тыл. До ровных рядов пехоты осталось меньше плефра5, когда несущиеся галопом кони стали спотыкаться о высокие острые остовы молодых вырубленных деревьев.
Всадники валились вместе с конями на острые тонкие пни. Вопли раненных и покалеченных смешивались с истошным ржанием коней. А на телам упавших наскакивали все новые и новые волны атакующих. Лучники из-за спин пехотинцев, вяло отстреливавшихся до сих пор, обрушили на передние ряды варваров стрелы тучу за тучей с невероятной скоростью. Но фракийцы уже охватывали фланги, где катафракты, блестя начищенной броней приняли их на пики.
Столб дыма поднялся в небо с холма, где Рос наблюдал за битвой, сидя в седле. Это была команда пехоте. Перед рядами копейщиков, до которых так и не добрались еще фракийские всадники, завалившие человеческими и конскими телами то место, где недавно росла молодая буковая роща, появились аконтисты в кожаных панцирях — метатели дротиков. Легкие древки взмывали в воздух и поражали тех, кто пытался перебраться через завалы тел. Тяжеловооруженные пехотинцы-кливанофоры стали шаг за шагом не ломая строя отходить назад, предотвращая попытку охватить их с флангов.
Рос щурился от яркого солнца на холме в закрытом до самых глаз шлеме с конским хвостом на затылке, стискивая поводья коня. Еще немного продержаться, еще немного дать увлечься Будалу предвкушением близкой победой. Фракийский щенок! Ты дорого заплатишь за свое безрассудство!
Наконец, на пехоту обрушилась туча всадников с короткими мечами и копьями. Шелохнулись длинные пики и буковые колья, колыхнулись шеренги пехотинцев, но устояли. Кони с разорванной грудью валились, давя всадников, острые плоские обоюдоострые наконечники контарионов распарывали кожаные нагрудники фракийцев. На флангах на помощь истекающим кровью катафрактам кинулась легкая конница — курсаторы. Все, на этом этапе резервы Роса были исчерпаны. Теперь оставалось надеяться на стойкость и мужество воинов. Теперь оставалось ждать, когда вся орда фракийцев увязнет в битве и почувствует, что победа близка. Коварный миг, который подводил и более выдающихся полководцев. Уверовав в неминуемую победу, они теряли от восторга голову и забывали смотреть по сторонам. Скоротечные битвы, когда атакующая сторона не имела возможности и времени познакомиться с особенностями окружающей местности и истинными силами противника, тем и печальны для молодых полководцев.
Истинные силы Роса были не так уж и велики. Выставив в поддержку пехоте всего лишь полторы тысячи всадников, он оставил в резерве еще тысячу катафрактов и две с половиной тысячи легких конников. Причем, у них было около семисот луков. Перемалывая силы атакующих, сбивая темп и напор атаки, Рос ждал момента для главного удара. Сколько он потеряет человек в обороне, сейчас большой роли не играло. Важнее, сколько фракийцев поляжет в этой глупой и самонадеянной атаке. На взгляд с холма — не менее трех тысяч всадников уже убито или ранено, если судить по метавшимся по полю коням без седоков. Очень даже не плохо!
Первый ряд пехоты был уже вырублен. Строй наемников изгибался колыхался, но упорно держался на месте. Я поступил мудро, с удовлетворением думал Рос, за меня они будут сражаться как бешеные. Я пощадил их командира-славянина, казнив византийского.
Положение обороняющихся ухудшилось до предела. Фракийский вождь понял свою ошибку и приказывал воинам спешиваться. Теперь всадники не мешали друг другу сражаться. Сейчас между стеной пехотинцев и горой конских и человеческих трупов рубилось уже больше тысячи варваров в пешем строю. Взмывали окровавленные клинки в уставших руках, хрипели раненные, затаптываемые своими товарищами. Никто уже не видел ничего, что творилось вокруг. Кроме самого Роса на вершине холма. Не зря он на протяжении долгих месяцев
тренировал до изнеможения своих воинов. И здесь, в северной Фракии, и в Галии, и в Греции. С тех самых пор, когда командующий отдал в его подчинение пять тысяч всадников. В задачу командира Роса почти всегда входили глубокие рейды, обходные маневры. Он привык рассчитывать только на себя и своих воинов, действовать всегда только самостоятельно и не ждать помощи. И готовил он свой отряд именно для такой войны.
Теперь главное не упустить критический момент боя, когда уже не поможет ни фланговый удар, ни перестроение рядов, ничего. Атакующие просто сомнут остатки построения и погонят, рубя всех. Это будет катастрофа и гибель. И этого критического момента Рос ждал, ждал до последнего.
Конные воины на флангах уже растянулись и бились каждый в отдельности. Еще один напор фракийцев и они прорвутся в тыл пехоты. Видит ли это их молодой вождь. Нет, он увлекся боем в центре, кружась перед строем византийской пехоты на своем вороном коне. Вот тебе урок, щенок!
- Второй костер! - коротко приказал Рос через плечо. Он медленным движением вытянул из ножен меч, покрутил кистью, разогревая руку. - Дым! Третий костер не понадобится!
Личный таксис Роса в сто двадцать семь воинов одновременно пришпорил коней и двинулся за своим командиром вниз с холма. Вслед за столбом дыма, взметнувшимся вверх, послышался гулкий топот тысяч копыт. Слева на фоне солнца на вершине соседнего холма появились всадники. Их становилось все больше и больше. Три с половиной тысячи моего резерва против примерно семи тысяч оставшихся в живых варваров — это хорошо, усмехнулся Рос. Фракийцы устали, они не ожидают удара в спину. Те, что оказались перед рядами пехоты отступить не смогут, потому что сзади гора конских и человеческих трупов. Те, что связаны боем с моей конницей на флангах, отступить и отразить неожиданный удар во фланг и тыл то же не смогут. Итого остается четыре или пять тысяч тех, кто может еще повернуться навстречу моему резерву. А это уже ничего не изменит!
Три тысячи воинов, все увеличивая скорость, с опущенными пиками, блестя византийскими пластинчатыми панцирями и начищенными шлемами, молча скатывались сверху на фракийцев. На фоне солнца, для тех, кто успел их заметить, они казались огромной неудержимой стальной ордой. Даже у самого Роса на миг мелькнула мысль, что на подмогу успели подойти основные силы византийского войска.
Удар был страшен. Несколько рядов фракийцев, развернувшихся навстречу, просто полегли под напором коней им под копыта. Пики катафрактов застревали в телах убитых людей и коней. Они выхватывали из ножен тяжелые прямые спафионы и рубили опешивших варваров. Паника прокатилась по рядам фракийцев, как дрожь по шкуре смертельно раненного зверя. Спешившиеся воины, зажатые трупами своих же соплеменников и их коней были мгновенно вырезаны воспрянувшей духом пехотой наемников. Справа вылетели еще пятьсот конных курсаторов, обрушивших тучу стрел на врага. Они промчались мимо, не ввязываясь в битву, и понеслись к берегу Истра.
Рос во главе таксиса телохранителей врезался в ряды фракийцев, увлекая за собой тех, кто недавно отчаянно оборонялся. Он знал, что у почти отчаявшихся воинов сейчас откроется второе дыхание. Вид врага, который только что одолевал, а теперь трусливо спасается бегством, вызывает такой всплеск сил, что падавшие от усталости воины снова бросались в бой, как разъяренные львы.
Фракийцы рассеялись по полю и повернули коней к берегу. Их настигали рубили, кололи, доставали стрелами. Лишь немногие достигли берега реки и спасительных плавучих мостов. Но и здесь их ждали легкие конники Роса. Они успели перебить тех немногих, кто устраивал переправу, зажженными стрелами с просмоленной паклей на наконечниках подожгли бревенчатые плоты, и теперь, развернувшись фронтом, ударили навстречу бегущим в панике фракийцам.
Рос бросил окровавленный меч своему мандатору, в чьих обязанностях было ухаживать за конем и оружием. Зрелище побоища было ужасно. Вся равнина от холмов до берега была усеяна трупами. Обезумевшие кони метались по окровавленной траве. Конники и пехотинцы Роса уже добивали раненных варваров и раздевали убитых. Рос сидел не снимая шлема, высокий, прямой и улыбался. Он выполнил приказ командующего и мог этим гордиться.
Кто-то подошел сбоку. Рос повернул голову и увидел командира пехотинцев, которого он недавно пощадил. Пластинчатый клибанион славянина в трех местах был разрублен и забрызган кровью. Нащечник шлема был смят страшным ударом фракийского меча. Рваный край стали впился в щеку воина и вся шея у него была в крови. В руке славянин держал шест с боевым значком своего отряда, украшенный крашенными разноцветными хвостами конского волоса и куском полотна с изображенным на нем драконом.
- Я вернул фламулу, командир! - заявил воин и воткнул древко в землю. Расстегнув пряжки под подбородком, он рывком вырвал край рваной стали из раны на щеке. Кровь хлынула с новой силой, но воин только улыбнулся, скаля зубы.
- Я тебя запомнил! - кивнул Рос. - И ты меня помни.
Диосид подскочил, осаживая коня с такой силой, что тот присел на задние ноги, взрывая копытами землю. Три воина тащили следом на арканах по земле тела фракийцев.
- Еле успел их отнять. Чуть не зарубили, - отдышавшись, сказал Диосид, торжествующе блестя глазами и кивая на пленников. - Это сам Будал и двое славянских вождей из его войска.
Будал был без сознания, запрокинутое лицо юноши было бледно и залито кровью. Другой пленник шевелился на земле, но окровавленная нога мешала ему встать. Третий поднялся сам и теперь стоял покачиваясь и смотря прямо с гордым спокойствием в лицо Роса.
- На берегу поставить столб с перекладиной, - приказал Рос, разглядывая стоявшего перед ним пленника. - Вождя Будала распять, что бы тело было видно с того берега. Этих допросить.
- Он не вождь, - неожиданно громко сказал славянин.
- Не вождь? - удивился Рос.
- Он царь! Великий Будибрат умер от ран несколько дней назад. Теперь Будал, его сын, царь.
Диосид, собравшийся выполнить приказ командира, замер на месте, не зная, что все это может означать. Наверное должно, раз пленник с такой гордостью об этом заявляет. Диосид вопросительно смотрел на Роса.
- Царь, - повторил Рос. - Хорошо... Диосид, царя гвоздями не прибивать. Пусть его привяжут к кресту веревками. Под крестом прикажи сложить побольше хвороста и пусть там дежурит надежная охрана с факелами. Этого, - Рос ткнул рукой в пленника, - отправишь к фракийцам. Пусть передаст: если не сложат оружия и не пришлют ко мне своих вождей, то я сожгу царя Будала живьем.
Пленник стоял с прежним выражением лица и смотрел на византийского командира. Рос перекинул ногу через седло и спрыгнул на землю.
- Твое имя? - спросил он славянина, подходя вплотную.
- Вороном кличут, - ответил пленник на языке русичей.
- Почему кличут? - удивился Рос. - Вороном, птицей?
- Так у нас русичей принято. Прозвище это. Родовое имя мы бережем от сглазу недоброго. А ты разве не знаешь? Судя по говору ты тоже из русичей.
- Из каких же ты краев, Ворон? И кто ты: русич, славянин?
- Это у вас все племена русичей называют славянами, варварами. Мы себя величаем от рода Руса и племен от рода Руса у нас не счесть. Если тебе интересно, византиец, то я из уличей6.
- И что же ты, Ворон из племени уличей, делаешь в войске фракийских бунтовщиков?
1 Прокурсатор — в византийской армии отряд легковооруженных конных воинов численностью 300-500 всадников, обученных действиям из засад, стремительным налетам и разведывательным рейдам. В бою строем прокурсаторы атакуют противника с целью его ослабления до соприкосновения с основными силами, прикрывают фланги тяжелой конницы — катафрактов.
2 Истр — древнее название нижнего течения Дуная.
3 Фема — самостоятельня административная единица средневековой Византии. Имела собственное войско под командованием стратига фемы — полновластного административного и военного руководителя.
4 Кентукла – броня для лошади из войлока или воловьей кожи, одеваемая на грудь и шею.
5 Плефр — в разные времена в Римской, а затем и в Восточно Византийской империи равнялся от 29,81 м до 35,77 м. Греческий плефр — 30,65 м.
6 Уличи — древние славянские племена, жившие на территории современной Южной Украины в среднем течении и низовьях Днестра и Южного Буга.
